Если ты обдумываешь что-то больше пяти минут, то уже знаешь ответ.
Мы возвращаемся домой каждую ночь, потому что прикрываем друг друга днем. Если ты больше не можешь это делать — значит, тебе здесь не место.
Если ты обдумываешь что-то больше пяти минут, то уже знаешь ответ.
Мы возвращаемся домой каждую ночь, потому что прикрываем друг друга днем. Если ты больше не можешь это делать — значит, тебе здесь не место.
Жизнь — это драгоценный дар. Хрупкий и мимолетный. Когда она заканчивается, мы ждем, что в следующий момент мы пробудимся, как от прекрасного сна. Когда у нас забирают эту мечту, мы жаждем еще одного шанса. Сказать то, чего мы хотим сказать человеку, который заслуживает это больше всех. Джеймс Нава пробудил что-то во мне, чувства, давно забытые. Это редкость, иметь кого-то, кто... кого-то такого... Джеймс сделал меня лучше, чем я есть. Он заставлял меня смеяться, он заставлял меня видеть мир таким, каким он видел его сам. Из-за своей работы Джеймс видел человечество в его худших проявлениях, но все же верил в наше бесконечное добро. Джеймс ничем не мог помочь, он не пытался играть в благородство, он таким и был... А мне всегда его будет не хватать...
— Буду учиться справляться сама.
— Если, кто обидит — засужу Тесс и отправлю тебе в помощь.
Почему мы все время совершаем глупости и уверяем себя, что так должно быть? Кем мы себя видим, и кто мы есть на самом деле — это хоть иногда совпадает? Мы можем только ждать другого случая все исправить.
— Что ж, теперь, когда Возняк выполнил свои обязательства, наши отношения могут перерасти в нечто более цивилизованное.
— Это не отношения, если выбор есть только у одного.
— Теперь у вас есть независимый свидетель.
— Страх может оказывать слишком сильное влияние на то, что мы видим.
— А свидетель должен оказывать влияние на ход расследования!
— Ты мой второй шанс. Подарок судьбы.
— Не тяну я на подарок...
— Тянешь.
— Я так тебя люблю.
— Это твой худший недостаток.
— Восемь лет в полиции нравов научили меня, что жизнь меж двух миров дорого обходится. Из-за паранойи начинаешь сомневаться в любом решении. Потом секреты и ложь постепенно разрушают тебя, и ты исчезаешь.
— Восемь лет... я и восьми дней не протяну. Я думала, что я знаю, на чьей я стороне. Теперь я не знаю кому верить. И за это я ненавижу их обоих. Я только знаю, что, когда Кристина узнает кто я на самом деле — я ее потеряю. И мне кажется, что, если я продержусь дольше, найдется выход, при котором дочь не будет меня стыдится.
— Ты смотрела, как твой сын избивает меня и пальцем не пошевелила, чтобы помочь. С чего я должна хорошо к тебе относиться?
— Чтобы защитить ребенка, мать пойдет на ужасное. Сейчас ты это понимаешь.
— Ты не защищала его, Лорена. Ты ему позволяла.