Слезы даны человеку, чтобы сердце от горя отмывать, не то оно коростой, сердце-то, покроется, тогда уже в него никто со своей бедой не достучится.
Если тебя язык до Киева благополучно довел, это еще не значит, что он же не доведет тебя куда-нибудь подальше, куда Макар телят не гонял.
— Знаете, каждый из нас похож на луковицу: под каждым елеем оказывается следующий; вы его снимаете и ожидаете увидеть бог знает что. Когда же добираетесь до конца, убеждаетесь, что в сердцевине ничего нет. Совсем ничего.
— Ничего? Вы говорите, ничего. Лук и вода. А слезы? Как же пролитые слезы? О них то вы и забыли!
Ни один человек не заслуживает твоих слёз, а те, кто заслуживают, не заставят тебя плакать.
Мне всегда казалось странным, что слезы предусмотрены заранее. Получается, что люди так задуманы, чтобы плакать.
— Нет, мама, — сказала она, а слезы текли по лицу и жгли, точно расплавленный металл. Кто это выдумал, будто в самом большом горе человек не плачет? Много они понимают.
Если человек в пятьдесят лет плачет, он редко плачет из-за чего-то одного, он плачет из-за всего сразу.
Cлайд с цитатой