Франц Вертфоллен. Не книга. Азбука современного человека

У меня всегда был более «викинговский» подход к слову. В десять в моей голове уже жили очень многие основные моменты из всех пяти вселенных, о которых я пишу, и я вообще никак не соотносил себя со словом «писатель», но был уверен – если ты рассказываешь историю, она должна быть прожита тобой до последней капли. Ты, собственно, рассказываешь истории, чтоб они меняли тебя, это как проводить хирургические операции на своей воле и силе. Ты рассказываешь истории, чтоб они становились твоим тренажером. Чтоб ты через них рос. Ты не фантазируешь о том, что себе никогда не позволишь. Ты не «фотошопишь» таким образом свою страшненькую реальность, не оправдываешь её, ты её меняешь. Чтоб изменить реальность, надо изменить себя.

Другие цитаты по теме

Лондон. 18 век, мальчишки бегают с газетами, продают последние новости. Что покупает мистер Смит, платя за газету? Бумагу? Краску? Время разносчика, время журналиста, время редактора? Информацию. Ему плевать, сколько времени потратил журналист, сколько времени затратил редактор или сколько краски ушло, ему надо знать, что табак в цене упал, в Индии опять восстание и т. д. Мистер Смит — клерк с претензиями, но без особых мозгов. А вот мистер Браун, который тоже клерк и работает в той же конторе, и тоже амбициозен, но умнее, не покупает уличную газету, он выписывает за гораздо дороже джентельменский журнал. Мистер Смит считает, что его коллега — дурак: зачем платить дороже, если там даже актуальности нет! А мистер Браун считает, что он лучше приплатит, но получит не куцые: «Американцы утопили чай! Чай утопили американцы! Утопили американцы чай!», а узнает, что об этом думает лорд такой-то, что по этому поводу напишет министр, что могло бы стоять за ситуацией и как она будет развиваться дальше. Мистер Смит крыской гонится за злободневностью и легкоперевариваемой информацией, мистер Браун ищет ту информацию, что сможет выковать в нем мировосприятие правящего круга и его понимание. Чья карьера сложится лучше?

Сегодня больше, чем когда-либо, информация — это власть и ключ к изменениям в вашем социальном статусе. Никогда информационная среда человечества не была так засрана, как сейчас. В странах СНГ, избалованных СССР, вообще проблема с пониманием ценности информации и мозгов. Кухарки, во власти или нет, не способны понять разницу между выкриками «Американцы сбросили в воду чай!» продавца-побирушки и рассуждениями на эту тему лорда-советника. Хуже, если лорд-советник умен и хорошо разбирается в ситуации, рассуждения его будут поданы очень просто, так просто, что даже кухарка сможет заявить — «так, все понятно же, я и так это знала»...

Не станет ни один герой убитым драконом хвалиться.

И не из скромности вовсе.

Из занятости.

Ему некогда назад оборачиваться: когда есть внутри жажда невероятная до свершений, лишь несвершённое важно. Важно лишь то, что еще не достигнуто. И чем невероятнее цель, тем большей собранности она требует, а, значит, и веры.

Сегодня все, просто повально все страдают от «заниженной самооценки». Представители каких-нибудь других цивилизаций, перелопатив весь современный информационный хлам человечества, запросто посчитают, что эта дрянь зло*бучее, чем СПИД, рак, голод и перхоть из реклам вместе взятые.

А спроси человека, почему он считает, что его самооценка занижена, он обязательно ответит что-нибудь в роде: «Потому что я думаю, что я лузер, я не очень уверен в себе, я считаю, что я толстый, неталантливый и нетворческий».

Парень, если в тебе 100 кг жира, которые работают младшим помощником секретарши в офисе из трех человек по перепродаже канцелярских кнопок, если ты не можешь на слух отличить Баха от Zaz, мазню 3-летнего идиота от картин Веласкеса, а в чтении не осилишь ничего сложнее порно-комиксов, почему ты считаешь, что твоя самооценка неверна?!

Твоя самооценка – замечательна. Жизнь – дерьмова.

И для того, чтобы изменить свою жизнь, тебе не самооценку надо повышать, а просто менять свою жизнь. И не только 31 декабря красивым почерком расписывая резолюции в новом специально для этого купленном блокнотике, а каждый день в течении многих лет заставлять себя не жрать, заниматься, читать, познавать и – главное – умерщвлять свое жалкое больное эго.

Потреблядство — это не вопрос действий (потребление, погоня за деньгами и т. д.), это вопрос ценностей — это неумение ценить и быть благодарным за великое. ЭТО НЕУМЕНИЕ ВЕЛИКОЕ ОТ НИЗКОГО ОТЛИЧАТЬ. Неумение отличать семя от плевел.

Так будьте вдумчивей, господа.

Только нищие стараются не платить по счетам, потому что они ничему не способны определить цену.

Без поддержки крупных силовых и юридических структур ни одна валюта никогда не станет общеиспользуемой.

Модной — да.

Поводом для спекуляций — запросто.

Общеиспользуемой — никогда.

Я очень люблю тех, кто может со мной искренне не согласиться.

Я знаю, что это тяжело. Иногда невозможно.

И, внимание, я не люблю, когда со мной спорят — это выдает идиотов.

Я люблю тех, кто со мной не соглашается.

«Спорить» и «не соглашаться» — бездна лежит между ними.

Что делать с творческим затором? – Перестать корчить из себя творца! Потому что писать, рисовать, сочинять музыку нужно, когда не можешь иначе. Бетховен ни у кого бы не стал спрашивать: «Извините, а стоит ли мне играть свои сонаты?» Нет! Он просто не мог этого не делать! И у него не было заторов. Какие заторы могут быть у Баха! Ты садишься за орган и музыка рождается. Точка. Почему? Потому что ты Бах. Если ты садишься у тебя ничего не рождается, то значит пошёл вон, встань из-за органа и перестань населять мир уродливыми звуками. Точка.

Соблазны – величайшая вещь, и соблазнам надо уступать, потому что каждый соблазн – учит. Прежде чем разучиться вовлечению, надо быть вовлеченным, а никто из людей не способен. Пусть будет «Я». И пусть оно живет так ярко, как ему позволит его глубина. Наполненно. И дай бог, чтоб бесстрашно.

Раб — это не позиция «я все стерплю», это позиция «я ничего без палки, гуляющей по спине, не сделаю». Это не социальная позиция, это, прежде всего, позиция внутренняя. И не марайте красивое слово «смирение», потому что раб — это как раз о гордыне и бездействии.