— А-а, герой Берлина почтил нас своим присутствием! Не устал ещё воевать, Резнов?
— Пока у России-матушки есть враги, я буду ей служить!
— Довольно уже ёрничать, Кравченко. Капитан Резнов сделает, что прикажут.
Дмитрий Петренко был героем. Он должен был умереть как герой. Его ждала славная смерть в бою за Родину. А вместо этого он погиб просто так. Как скот на бойне. Жаль, что он уцелел в Берлине.
Заглянув в глаза этому немцу, я увидел там адское пламя, всю злобу фашистского Рейха… В тот момент я ощутил непреодолимое желание положить конец его презренной жизни. Но тогда я ещё был солдатом и всё ещё верил в то, что приказам нужно подчиняться…
Мэйсон, друг мой, скажи, во что остаётся верить, когда тебя предают свои же? Когда весь ты, всё то, что ты сделал, оказывается погребено под слоем лжи и коррупции? Я умру в этом проклятом месте... Единственное, что не дает отпустить мне руки — это жажда мести.
Он пролил за свою Родину столько крови, что в России его должны были встречать, как героя. Но Сталину герои были не нужны.
Он пролил за свою Родину столько крови, что в России его должны были встречать, как героя. Но Сталину герои были не нужны.
Мой отец был музыкантом в Сталинграде. В период немецкой оккупации его скрипка радовала сердца чудесной музыкой Корсакова, Стасова и других наших великих композиторов. Для моих соотечественников это был символ надежды, для немцев — символ нашего неповиновения, вызов… Даже сейчас я слышу, как он играет… Нацисты перерезали ему горло во сне. Сотрудничество с нацистами — это подлость, предательство Родины. Но Драговича и Кравченко это не волновало — им важно было только добиться своего…
— Спасение Уивера оказалось важнее задания убить Драговича?
— И что? Уивер был русским. Но не плохим.
Повестка мне пришла как-то:
Что скоро в армию служить.
Друзья мне пишут:
«Закоси,
Ты по ночам в постели ссы».
И вот кошу на энурез
Деды все поняли в момент,
Решили вылечить меня.
И снова хочется служить.
Траншеи рыть и в сапогах:
Какая это благодать.
Cлайд с цитатой