Я родился здесь. В теле самца, человека, живу в конце двадцатого века и привычно считаю, что вот сейчас-то самые правильные законы и мораль... ну чуть-чуть шероховатая, дает сбои, но все же самая правильная. Менять уже ничего нельзя.
Уже то, что вы — лауреат и медалист, говорит о том, что вы — на службе. И отрабатываете верной службой на задних лапах.
Господь Бог всегда у самого неуязвимого оставлял хоть одно уязвимое место... до которого трудно добраться, но одно все-таки существовало. У доблесного Ахилла — это пята, у Зигфрида — пятно на спине, куда прилип кленовый листок...
Сейчас ты считаешь, что мир может быть только таков, какой сейчас, мораль именно сегодняшняя самая верная, именно таким все и должно быть, и все должны играть именно по этим правилам.
Он оглядел нас, как тот десантник, который еще не решил, кто из нас заложники, а кто террористы.
Мир настолько и стремительно усложнился, что человечек в нем потерялся. Любой, будь это слесарь или президент страны. Хотя нет. Слесарь хоть иногда признается, что ни черта не понимает, а президент признаться не посмеет.
Римляне считали свой образ жизни лучшим из всех существующих, потому что он наилучшим образом удовлетворял их сиюминутные потребности.
Нет на свете политического учения или религиозного, где пламенных подвижников не сменили бы практичные и циничные дельцы.
Нет на свете человеческих институтов, куда бы не пробрались мерзавцы, и не заняли главенствующие позиции! Нет таких, чтоб не начали хапать, хапать, хапать, а властью пользоваться для того, чтобы ставить в нужную позу молоденьких практиканток.
Здесь люди не только честные... или сравнительно честные, но, главное — не страшащиеся кошку назвать кошкой.
Cлайд с цитатой