Есть одна тайна, которой не знает никто: Бог — женщина. Оглядитесь! Неужто не очевидно?
Ты хочешь быть удобной? Ты что, диван?
Есть одна тайна, которой не знает никто: Бог — женщина. Оглядитесь! Неужто не очевидно?
Мои физические потребности в тебе, сейчас проигрывают эмоциональным. А я сейчас изображаю обиду.
— Лёва! Лёва, где вы тут живете? Лёва!!! Вы идиёт, Майский! Со мной нельзя так обходиться! Лёва, я открыла вам сердце, душу и кошелек! А он взял мои двадцать пять рублей и теперь завел моду прятаться от меня. Лёва! Ну ничего, я вам еще устрою вырванные годы!
— Шо? Какие такие «вырванные годы»? Шо?! Да шо это такое, эти «вырванные годы»? Она покажет мне «вырванные годы»! Я приличный человек, как она может так говорить? Соломон Яковлевич, ну-ка скажите за меня.
— Вы хороший мальчик, Лёва.
— Вот. А если кто-то думает, что мине нужно их двадцать пять рублей, так пусть подавятся!
— Сегодня ночью в моём купе был мужчина. Вот что я хотела сказать. Было темно и я его не видела. Кроме того, я зажмурила глаза от страха.
— Тогда откуда вы знаете, что это был мужчина?
— Я дважды была замужем и умею отличить, кто со мной рядом — мужчина или женщина!
— Даже с закрытыми глазами?
— С закрытыми — тем более!
— Женщина, когда рассердится, так воображает, что может наговорить ужасно много горьких истин. Начнет торжественно; «Во-первых», да в пяти словах все и выскажет; дальше содержания-то и не хватает. «Во-вторых», «во-вторых», а сказать-то нечего.
— Ах, какой противный!
— Но и тут они не теряются. Когда у них ни слов, ни соображения не хватает, так они браниться начинают. А во-вторых, скажут: «Ты дурак, невежа». Так, что ли?
— Так точно. А во-вторых, ты невежа!
В чем разница: правят ли женщины, или должностные лица управляются женщинами? Результат получается один и тот же.
— Это же были шлюхи, — сказала Демельза.
— Да, но высшего класса. Отборные.
— А настоящие дамы, те красавицы?
— Я вращался в их обществе. Но ни одна не пришлась мне по вкусу.
— А ты пробовал?
— Только на глаз. И в основном на расстоянии.
— Ты прямо как монах.
— Только потому, что ты прекрасней всех их вместе взятых.