— Конь — это фактически, как большая собака.
— Я знаю, что конь — это всего лишь конь, но Рулет был со мной все детство, и мне кажется, что моему детству выстрелят в голову, понимаешь?
— Конь — это фактически, как большая собака.
— Я знаю, что конь — это всего лишь конь, но Рулет был со мной все детство, и мне кажется, что моему детству выстрелят в голову, понимаешь?
— Она — моя марионетка, а я ее кукловод, но в хорошем смысле.
— Я не твоя марионетка. С чего бы мне быть марионеткой?
— Нуу... ты об этом и не знаешь. В том-то и смысл марионеток, они не знают, что они марионетки, они — маппеты.
— Тебе нужно поговорить с ним и быть честной.
— Ну да, да, давай теперь все время будем честными, давай говорить именно то, что имеем в виду. Гениально!
— Ты была бы ужасным политиком.
— Нужно просто говорить с людьми и делать вид, что я их слушаю. Чё тут сложного?
— Для тебя это невозможно.
— Мне все понятно, ты меня унижаешь из-за своей собственной неуверенности, поверь, я знаю, о чем говорю, подруга, я прошла терапию.
— За один день.
— Чё тут скажешь, я скоростная. Некоторым людям не нужно делать это десятилетиями. Я вошла, разобралась в себе, вышла.
— Значит, какой-то богач предлагает твоей маме миллионы фунтов за дом, а ты его застрелишь?
— Слушай, я не знаю, кого я застрелю. Ты не знаешь, кого застрелишь, пока этого не сделаешь.
— Я развлекаюсь, тебя это не касается.
— Вообще-то касается, потому что у тебя дома есть жена, и Джен, она милая, она купила мне книгу «Берег» на Рождество, ту, что про берег, и она мне так понравилась, что я никому не позволяю ее прочесть, и вообще это единственная книга, которая у меня есть. Так что я тебя прошу, не разбивай ей сердце.
— Это твой дом?
— Да.
— Такой огроменный.
— Не такой уж большой.
— Не мудрено, что тебе понадобился конь, пешком здесь не обойдешься.
— Ты заставил ее смотреть на тебя голого. Ты — извращенец.
— Я ничего такого не сделал.
— Ты — озабоченный.
— Она, любопытная Варвара, глазела на меня, насиловала глазами.
Я вам нужен. Пусть Би Пи перестанет извиняться и отрастит себе яйца. Я буду теми яйцами.
— Тебя что изнасиловали?
— Меня насилует отсутствие супа.
— Слушай, свисток от насильника — это тебе не обеденный колокольчик.
— Как ещё я сообщу людям, что хочу супа.
Лучше бы я вылупился из яйца, чтобы не иметь дело с дурацким робопапой и его механическими неудачами