За вторым кольцом городских стен шло беспорядочное нагромождение всевозможных лачуг. Судя по тому, что я увидел, тут тебя могли прямо посреди улицы прирезать за пару монет, но никто и ухом не поведет. Во всяком случае, ни мои конвоиры, ни прохожие в погоню не бросились, когда от хлеставшего кровью из перерезанного горла оборванца убегали в подворотни трое его убийц.
— Мир, однако, полон красок радости и света... — пробормотал я.
«И вообще, кто тебя просил богиню без спроса за грудь хватать?»
«Это само вышло», — даже смутился я, тыкая пальцем в продолжающую ныть щеку, с которой явно было что-то не в порядке.
«Само вошло, потом само вышло, а потом самка яйцо снесла…» — пробормотала Чешуйка. — «Все вы мужики одним местом думаете».
— Вы не имеете права!!! — заверещала эта свинка, пытаясь на пузе отползти вглубь коридора.
— Бедное право, кто его только не имеет, — пробормотал я...
Это что, мать твою транзисторную, было? — захлопал глазами Андрей, осматривая разрушения.
– Что – это – такое? – раздельно спросил Долбушин.
Телохранитель Андрей медлил с ответом. Елку сложно перепутать с арбалетом или с кухонным столом. Тяжелый зонт ударил по паркету.
– Я спрашиваю: что это? – нетерпеливо повторил глава финансового форта.
– Ну так же… елка!
– И что она тут делает?
– Завтра первое января! – осторожно ответил Андрей.
Долбушин прищурился:
– Считаешь, без елки я об этом не узнал бы? А когда тебе потребуется тонко намекнуть, что завтра Восьмое марта, ты повесишь у меня на двери портрет Розы Люксембург?
Cлайд с цитатой