И пусть меня людская злоба
Всего отрадного лишит,
Пусть с колыбели и до гроба
Лишь злом и мучит и страшит:
Пред ней душою не унижусь,
В мечтах не разуверюсь я;
Могильной тленью в прах низринусь.
Но скорби не отдам себя!..
Шероховатою дорогой
Иду шашком я, как слепец;
С смешным сойдусь ли — посмеюсь;
С прекрасным встречусь — им пленюсь;
С несчастным от души поплачу, -
И не стараюсь знать, что значу...
Что значу я?
Что, крошка мелкая, я значу?
Живу, заботливо тружусь,
В желанье счастья время трачу
И вечно, недовольный, плачу.
Чего ж ищу? к чему стремлюсь?
Не время ль нам оставить
Про высоты мечтать,
Земную жизнь бесславить,
Что есть иль нет — желать?
Легко, конечно, строить
Воздушные миры
И уверять и спорить
Как в них-то важны мы...
Гордость моя была уязвлена: двадцать четыре часа я провел рядом с Томом, я его слушал, я с ним говорил и все это время был уверен, что мы с ним совершенно разные люди. А теперь мы стали похожи друг на друга, как близнецы, и только потому, что нам предстояло вместе подохнуть.
Свободный человек ни о чем так мало не думает, как о смерти, и мудрость его состоит в размышлении о жизни, а не о смерти.
Человек-то начинается с конца.
Ведь только дойдя (доведя себя) до предела своего неуспеха, когда буквально жопой ощущаешь, что лучше ложку-то в руки не брать, а то ещё выскользнет и ударит кошку по голове, и та может пасть смертью оказавшихся_не_в_тот_момент_не_в_том_месте, и всё равно ещё пытаясь что-то пробивать, куда-то идти, истерически хвататься за любые проявления жизни, лишь бы не застрять на месте, но всё равно всё идёт прахом — именно тогда ты утыкаешься носом в единственную вещь: это воображаемая и незримая табличка, по которой стекает твоя бывшая улыбка...
Cлайд с цитатой