Но ни любви, ни состраданья
Нет в наших барах-палачах,
Как нет природного сознанья
О человеческих правах.
Но ни любви, ни состраданья
Нет в наших барах-палачах,
Как нет природного сознанья
О человеческих правах.
О каком идеалистическом, храбром, избранном народе идет речь? Это чушь собачья! Народ, которым повелевают и он корится; которого унижают, а он воспринимает это как само собой разумеющееся; который видит реальную жизнь, перебивается за чертой бедности и продолжает с этим мириться… Власть убеждает людей, что они должны существовать именно так. Власть всеми способами навязывает людям свои вымышленные идеалы, а те верят, что это цель всей их жизни. Еще никто открыто не засомневался. А тех, кто решился заговорить о проблемах, выступить против, народ позволяет отъединять, защищаясь от другого, разумного мнения. Этот народ наблюдает за убийствами тех, кто храбрее и отчаяние многих других. И я уже не знаю, хочу ли я, так как раньше, помочь всем вырваться из цепких лап правительства. И хотят ли они освободиться...
Целые народы пришли бы в ужас, если бы узнали, какие мелкие люди властвуют над ними.
Девяносто восемь процентов взрослого населения нашей страны — честные порядочные люди, живущие своим трудом. Однако у всех на виду два процента оставшихся. И мы избираем на выборах именно их.
Шлет подарки тароватый царь
Не в то жилье, что скудно и убого,
Но в изобилье пышного чертога.
Лучший правитель — тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа его любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает.
Кто-то диктует моду,
Что-то диктует власть,
А для простого народа
Очередная напасть.
Кто-то грабли скупает,
Чтобы грибы собирать,
И заодно помогает
Чаще на них наступать.
Сделав людей рабами,
Трудно единства ждать,
А разобщенными нами
Очень легко управлять.
В толпы сбиваются люди,
Слыша насмешки в ответ.
Праздновать снова мы будем
То, чего в нас пока нет.
Правительство, поставившее своей целью счастье подданных, послужит благу, какая бы этическая теория его на это ни вдохновляла.