Когда мы уже не в состоянии вкушать наслаждения, мы начинаем их порочить.
Человек в самом себе носит самого страшного из своих врагов.
Когда мы уже не в состоянии вкушать наслаждения, мы начинаем их порочить.
Все различие между дурными и хорошими людьми состоит в том, что у первых частный интерес преобладает над общим, тогда как вторые жертвуют своим собственным благом ради друга или ради общества.
Счастье увеличивается оттого, что им делишься с другими. Словно сам обогащаешься тем добром, которое делаешь, как бы участвуешь в доставленной тобой радости.
То, что связано с законом, дает право. Но само по себе это право не является ни правом разума, ни правом справедливости; это право силы.
Как правило, человек доволен вовсе не тогда, когда сделал что-то хорошее — скорее даже наоборот. Только это не радость, а самообман, иллюзия удовольствия.
Религия необходима только для тех, кто не способен испытывать чувство гуманности. Она бесполезна в отношениях честных людей.
Ничто лучше не доказывет существования счастья, вытекающего из темперамента, чем то, что все мы знаем счастливых дураков, тогда как столько умных людей несчастны.
В минуты высшего напряжения всего заметней растет человек. Он ощущает мощный прилив сил и способностей. Мы еще дрожим, еще опасаемся сделать неверный шаг, но мы растем. Нами руководят вспышки вдохновения.