Любить других, как самого себя...
Но сам себя презреньем я караю.
Какой-то сон божественный любя,
В себе и ложь и правду презираю.
И если человека я любил,
То лишь в надежде смутной и чудесной
Найти в другом луч истины небесной,
Невинность сердца, мыслей чистых пыл.
Но каждый раз, очнувшись от мечтаний,
В чужой душе все глубже и ясней
Я прозревал клеймо своих страстей,
Свою же ложь, позор своих страданий.
И всех людей, равно за всех скорбя,
Я не люблю, как самого себя.
Полночь бьёт... Заснуть пора...
Отчего-то страшно спать.
С другом, что ли, до утра
Вслух теперь бы помечтать.
Вспомнить счастье детских лет,
Детства ясную печаль...
Ах, на свете друга нет,
И что нет его, не жаль!
Если души всех людей
Таковы, как и моя,
Не хочу иметь друзей,
Не могу быть другом я.
Я – Великий Инквизитор,
Я избавлю землю от чертей.
Я – Великий Инквизитор,
Охраняю души всех людей.
Массы никогда не знали жажды истины. Они требуют иллюзий, без которых они не могут жить.
(Массы не знали жажду правды никогда. Они хотят иллюзий, в отсутствии которых они не имеют возможности существовать.)
Поскольку люди стоят выше животных, то есть, поскольку люди наделены личностью и душой, им ведомо отчаянье. Не познав отчаяния, не познаешь и надежду.
В его сердце вновь начала расцветать надежда — этот неуничтожимый сорняк человеческой души.
Душа у русских, как известно, широка и глубока, поэтому, когда она изливается, затопляет все живое и неживое.
Почти у всех людей душа так глубоко извращена жаждой славы, что им желанней слышать, как на всех углах кричат об их ужасных несчастьях, нежели остаться безвестными.
Молва за нами парами следует, словно тень.
Чужие люди учат нас, кто мы и как нам жить.
А я любить посмела без памяти, как в последний день,
И не понять тем, людям, вовеки моей души.
Cлайд с цитатой