Все тайны нельзя раскрыть за один день. А полезные вещи собирать нужно.
«Вот теперь и доказывай, что не верблюд, — усмехнулся я. — Два горба на спине есть, колючку жуёшь. Значит, верблюд ты и есть».
Все тайны нельзя раскрыть за один день. А полезные вещи собирать нужно.
«Вот теперь и доказывай, что не верблюд, — усмехнулся я. — Два горба на спине есть, колючку жуёшь. Значит, верблюд ты и есть».
Как говорил Петрович: «прежде чем сделать следующий шаг, не поленись и посмотри вниз, вдруг там под ногою пропасть».
Мне семь лет. Я и прадед идём на мою первую охоту. Треск и шум, создаваемый не очень крупным мальчишкой. И скользящая рядом большая бесшумная тень. Прадед Никифор. И три диких голодных волка, несущиеся на нас.
Его спокойные тогда слова: «Не хочешь есть — не убивай. Но помни, существуют те, кто есть хочет. Они-то и опасны».
И два практически мгновенных выстрела из его ружья. Последний волк всё ещё несётся на нас. Прадед не успевает перезарядить свою двустволку. Волк прыгает вперёд и… натыкается на выставленный нож деда Никифора.
Люди, ослепленные жаждой мести, видят не то, что есть на самом деле, а то, что желают увидеть.
Аристократы, расплатившись со мной, забрали оружие и ушли. Я же упаковал в свой рюкзак золото и тоже собрался уходить, когда меня остановил голос от прилавка:
— Как ты их нагрел?
Развернувшись, я заметил, с каким любопытством смотрел на меня этот гигант. И подумал: им он ничего не сказал, и, похоже, ему просто интересно и не хочет так же попасться и сам, поэтому я ответил:
— Сказав чистую правду, — и, усмехнувшись, вышел из его магазинчика.
А Сереул, всё ещё с удивлением глядя на закрывшуюся за северянином дверь, думал: «Как можно обмануть, сказав правду?»
Да очень просто. Ведь не обязательно говорить её всю.
Мы молоды, пока живем в «одном формате» с нашими детьми. Пока те, кому 25-35 любят нас за то, что мы клевые, а не потому, что мы родители. Пока их любовь к нам свободна от снисходительности и терпения медсестры или сиделки.