Взаимное стремление. Это должно быть доверие.
После он выкуривает сигарету, оставляя немного мне, чтобы докурить. Это ведь тоже своего рода доверие.
Взаимное стремление. Это должно быть доверие.
После он выкуривает сигарету, оставляя немного мне, чтобы докурить. Это ведь тоже своего рода доверие.
Есть боль. Боль через которую выдыхаешь дым никотина в сторону ушедшей от тебя прочь пассии. Боль с которой получаешься пощечину от самого близкого и родного мужчины, но продолжаешь любить его. Боль сквозь которую забираешь со стола свернутые пополам крупные купюры, как плату за самую роскошную ночь в мире, а внутри, на более мелкой надпись «Тебе на такси». И самое гадкое в этом то, что такую боль практически невозможно излечить любовью, наркотиками, нежностью или же заглушить алкоголем.
Между нами снова нависла тишина, и вот что действительно разрывало нас обоих. Ужас перед друг другом в лице страха и неуверенности детей подростков. Желание быть друг с другом без задних мыслей, но, увы, не птицы, и резкой теплоты между нами не будет. Не на юг мы улетаем, а друг от друга дальше, чем может показаться.
Я сторонница мира, но прекрасно понимаю, что мир – удел сильных, а одна сторона в диалоге не может быть чисто сильной и держаться без попыток на конфликт с помощью грубого оружия. Невозможно убирать те порядки, которые были созданы далеко до нашего появления.
Если человек говорит, что его слово также твёрдо, как его залог, возьми с него залог.
Она смотрела на меня глазами полные слез, и выглядела безобидно, но стоило мне сказать что-то, что совершенно не роднилось с ее мнение, как лживая доверчивость медведя разрывала меня на куски.
Ее черные, как смоль, волосы рассыпались на узкой спине и она поправляя смущенно прядку, строила глазки каждому, кто посмотрит ей вслед.
Она написала мне (так и было откровенно сказано в письме) потому, быть может, что ей пришла в голову блажь оказать доверие мне; а может быть, потому, что мне свойственно оправдывать чужое доверие.