Владимир Высоцкий — Ой, где был я вчера

Ой, где был я вчера — не найду, хоть убей,

Только помню, что стены с обоями.

Помню, Клавка была и подруга при ней,

Целовался на кухне с обоими.

А наутро я встал, мне как давай сообщать:

Что хозяйку ругал, всех хотел застращать,

Будто голым скакал, будто песни орал,

А отец, говорил, у меня генера-ал.

А потом рвал рубаху и бил себя в грудь,

Говорил, будто все меня продали,

И гостям, говорят, не давал продохнуть -

Все донимал их блатными аккордами.

А потом кончил пить, потому что устал,

Начал об пол крушить благородный хрусталь,

Лил на стены вино, а кофейный сервиз,

Растворивши окно, взял да выбросил вниз.

Другие цитаты по теме

И бледнел я на кухне с разбитым лицом,

Сделал вид, что пошел на попятную -

«Развяжите! « — кричал, — «да и дело с концом!» -

Развязали, но вилки попрятали.

Тут вообще началось — не опишешь в словах,

И откуда взялось столько силы в руках?

Я, как раненный зверь, напоследок чудил,

Выбил окна и дверь, и балкон уронил.

И никто мне не мог даже слова сказать,

Но потом потихоньку оправились,

Навалились гурьбой, стали руки вязать,

И в конце уже все позабавились.

Кто плевал мне в лицо, а кто водку лил в рот,

А какой-то танцор бил ногами в живот,

Молодая вдова, верность мужу храня,

(Ведь живем однова) пожалела меня.

— Ой, Вань, гляди, какие клоуны! Рот — хоть завязочки пришей…

Ой, до чего, Вань, размалеваны, и голос — как у алкашей!

А тот похож — нет, правда, Вань, — на шурина — такая ж пьянь.

Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь, — я — вправду, Вань!

— Послушай, Зин, не трогай шурина: какой ни есть, а он — родня,-

Сама намазана, прокурена — гляди, дождешься у меня!

А чем болтать — взяла бы, Зин, в антракт сгоняла в магазин…

Что, не пойдешь? Ну, я — один, — подвинься, Зин!..

— Вениамин Борисович, я давно хотел у вас спросить — вы, вообще-то, на «гражданке» выпивали?

— Выпивал... парное молоко. Видите ли, Евгений Александрович, во всей этой хреновине меня интересует главным образом процесс.

— Как же вы лечитесь?

— Народная медицина. Тоску от сволочной нашей жизни хорошо снимает водка, похмелье от водки облегчает портвейн, сушнячок от портвейна лучше промочить пивом, ну а от пива лечатся, понятно,  — водкой.

— Простите, почему в России культурные люди так много, много пьют?

— Холодно...

— Холодно? В Детройте тоже холодно.

— Внутри холодно, а не в Детройте...

Товарищ Сталин, вы большой учёный -

В языкознании познавший толк;

А я простой советский заключённый,

И мой товарищ — серый брянский волк.

За что сижу, по совести не знаю, -

Но прокуроры, видимо, правы.

Итак, сижу я в Туруханском крае,

Где при царе бывали в ссылке вы.

Вот, к примеру, захочется выпить вам,

А вам выпить нигде не дают,

Все скрипят да грозят вытрезвителем,

Да в нетрезвую душу плюют.

А на кладбище так спокойненько,

От общественности вдалеке,

Все культурненько, все пристойненько,

И закусочка на бугорке.

Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов, -

Скорблю о вас — как мало вы успели! -

Ах, это просто прелесть — сотрясение мозгов,

Ах, это наслажденье — гипс на теле!

Когда мне говорят, что пьют от отчаяния — это всё чушь собачья. Когда говорят — вот, пьёт с горя. Единственное горе, чаще всего, у того, кто пьёт — это то, что он пьёт. Другого горя никакого нет. Круговорот. Это закольцованная проблема.