Мир лежит в глубоком снегу
Ворон на ветке бьет крылами.
Я, Степной Волк, все бегу и бегу,
Но не вижу нигде ни зайца, ни лани!
Нигде ни одной — куда ни глянь.
А я бы сил не жалел в погоне,
Я взял бы в зубы ее, в ладони,
Это ведь, любовь моя — лань.
— …час волка?
Дубинский кивнул.
— Так Прежние называли время, когда человек становится старым, одиноким и никому не нужным — друзья умерли, работа, к которой привык, стала уделом других, дети выросли… время подвести итог и… умереть.
Убивай для себя и семьи своей: если голоден, то — убей!
Но не смей убивать, чтобы злобу унять, и — НЕ СМЕЙ УБИВАТЬ ЛЮДЕЙ!
Люди называют эти места охотничьими угодьями, однако, не всем известно, кто здесь на самом деле охотник, а кто добыча.
Никогда не вскармливай волка. Не натаскивай его на лесных собратьев. Убей его или оставь в покое.
На небе звезд не стало,
В сердце любовь умерла.
Даль черноту распластала,
В мир пустота вошла.
От непримиримых врагов можно испытать больше радости и добра, чем от единомышленников, которые являются таковыми только рассудком, только на словах.
— Они были ужасны?
— Да... Со стаей диких собак еще можно справиться, но волки неудержимы...
Волки, загнанные в угол, дерутся отчаянно, унося с собой жизни опрометчивых охотников.
Плотные стены пещеры, резкие толчки носом, которыми наделяла волчонка мать, сокрушительный удар ее лапы, неутоленный голод выработали в нем уверенность, что не все в мире дозволено, что в жизни существует множество ограничений и запретов. И эти ограничения и запреты были законом. Повиноваться им — значило избегать боли и всяких жизненных осложнений.
Cлайд с цитатой