На этом свете от женского пола много зла и всякой пакости. Не только мы, грешные, но и святые мужи совращались.
Слово «муж» в переводе на дамский язык значит тряпка, идиот и бессловесное животное, на котором можно ездить и возить клади, сколько угодно.
Если женщина седа или лыса и в то же время желает выйти замуж, то, значит, у неё много денег.
И весь этот наш роман — общее, избитое место: он пал духом и утерял почву. Явилась она, бодрая духом, сильная, и подала ему руку помощи. Это красиво и похоже на правду только в романах, а в жизни...
— Так горячо не заступаются за честное имя женщины, к которой равнодушны...
— Заступаются, брат... Но дело не в этом...
— Женщина... — усмехнулась Сусанна. — Разве я виновата, что бог послал мне такую оболочку? В этом я так же виновата, как вы в том, что у вас есть усы. Не от скрипки зависит выбор футляра.
— Так горячо не заступаются за честное имя женщины, к которой равнодушны...
— Заступаются, брат... Но дело не в этом...
— Николай Алексеевич, бежимте в Америку.
— Мне до этого порога дойти лень, а вы — в Америку.
Из письма поэтической читательницы:
«Вы правы: разница между мужским и женским пером громадна. Но чувство чести — в силу одинаковости воспитания — не разнится так, как вы себе представляете и как вы об этом заявляете (унижая). А то, что нас, женщин, от вас, мужчин, отличает (лучших от лучших), это наша жертвенность БЕСКОРЫСТНАЯ в Любви и ваша преданность БЕСКОНЕЧНАЯ Делу. И это не губить бы, а беречь надо, как зеницу рода человеческого. Эта разница между нами взаимопонимаемая есть основа счастья и духовного богатства человеческого. А мы все «на равных» – глупо!»
Но на путь домой у Вивиан не было денег. Она напросилась в помощницы к лекарю из Старого Света. Днём собирала, сушила, толкла в порошки травы. По вечерам, когда закрывалась аптека, шла в церковь, садилась на колени перед святой девой и умоляла сделать так, чтобы Марко О’Шейли, где бы он ни был, наелся плодов ядовитой атрофы или семян чилибухи.
В той церкви до последнего света трудился скульптор Лишбоа, превращал камни в лозы, завитки, силуэты. Не замечал ни прихожан, ни прихожанок, но рыжую Вивиан тяжело было не заметить.
— Когда Господь красил ваши волосы, разбрызгал на лицо краску, — крикнул он из-под потолка чужестранке.
Голос Лишбоа показался Вивиан таким мягким, что она уснула на нём, как на кровати. Посмотрела на мастера и улыбнулась впервые за три с половиной года. В тот миг Марко О’Шейли исчез из её мыслей, как исчезли в джунглях все, кто искал Пайтити.
Не велика штука пить — пить и лошадь умеет… Нет, ты с толком выпей!.. В наше время, бывало, день-деньской с лекциями бьешься, а как только настал вечер, идешь прямо куда-нибудь на огонь и до самой зари волчком вертишься… И пляшешь, и барышень забавляешь, и эта штука. Бывало, и брешешь, и философствуешь, пока язык не отнимется… А нынешние… Не понимаю… Ни богу свечка, ни черту кочерга.
Cлайд с цитатой