Разве можно убить того, кто довольно уже стал падалью?
Ничто не может оправдать хладнокровного убийства невинной души.
Разве можно убить того, кто довольно уже стал падалью?
Ничто не может оправдать хладнокровного убийства невинной души.
Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею!
Да. Стоит ли портить личный кабинет нечистой кровью? Зарезали бы прямо в саду и прикопали бы где-нибудь под дикой вишней. Говорят, что если под деревом зарыть труп, то оно цвести красивее будет.
Прошлого не вернёшь, как бы нам этого ни хотелось.
— Найди новую жертву. Убей. И ты поймешь, каково это быть по-настоящему живым.
— Убивая?
— Это круче секса.
— Он ошибается. Мы не коты, Джерри, у нас есть мораль.
— Хороший мальчик.
— Слышал? Я заслужил право называться хорошим мальчиком.
— Ты заслужил право быть сбитым минивэном.
Если бы все желания приводили к убийству, они совершались бы в каждой кухне.
Искупить грех убийства смертью нельзя.
— Стой! Не вынуждай меня стрелять!
— Никто не вынуждает тебя стрелять — это решение тебе предстоит сделать самостоятельно и прожить с ним до конца своих дней.
В ту ночь я узнал нечто такое, что для большинства людей остаётся неведомым: убийство – это грех, убийство – это осуждение души на вечные муки, но убийство ещё и работа.
«В мире всякое творенье — книга и изображение... — пробормотал я. — Обозначить что?»
«Этого-то я и не знаю. Но не будем забывать, что существуют знаки, притворяющиеся значищими, а на самом деле лишенные смысла, как тру-ту-ту или тра-та-та...»
«Чудовищно, — вскричал я, — убивать человека, чтобы сказать тра-та-та!»
«Чудовищно, — откликнулся Вильгельм, — убивать человека и чтобы сказать Верую во единого Бога...»