Перейти с русского на украинский для меня без проблем — единственное, что мозг все равно работает в режиме перевода, родным является русский. Но здесь более сильный должен поступиться более слабому... Эти люди одноязычные, они русского не понимают, по крайней мере, я так поняла, что раз уж попросили, значит не понимают. Поэтому, здесь я могу только им посочувствовать, потому, что чем больше языков ты знаешь, тем больше раз ты человек.
Киев действует в рамках закона РФ о добровольном изучении родного языка: татары в России, добровольно изучая татарский, не считают, что продавцы в магазинах обязаны знать татарский язык, а значит и русские в Украине не обязаны в магазинах ожидать от продавцов знания русского языка.
В Белоруссии мы учили как белорусский язык, так и русский язык. И, стоит сказать, что белорусский в миллиард раз лучше. Потому что он легче, там абсолютно всё как слышится, так и пишется. Знаете, в русском языке есть правило: «Жи — ши пиши с буквой и». В белорусском оно звучит как: «Жи — ши пиши, а в чём, собственно, проблема?»
Почему никто никогда не занялся вопросом того, что русский язык — это и есть... Не кровь. Крови украинской нет, так же как и нет русской крови. Никто не сказал, что главное — это язык.
— Тебе ещё не надоело читать эту книгу?
— Нет.
— Кстати, о чём она?
— О разном.
— О, да ради бога!
— Она называется «Талман». Она содержит слова нашего великого учителя Шизумаата.
— Чтобы её прочитать, наверно, надо знать язык Драков, так ведь?
— Не помешает.
— Так научи меня языку Драков.
— Эта книга не для тебя, Дэвидж.
— Конечно! Шизумаат слишком хорош для людей?
— Не для всех людей, а лично для тебя!
— Начинаем переходить на личности.
— Ты не забыл, что сказал о Шизумаате?
— Нет, а ты, похоже, забыл, что сказал про Микки Мауса!
— Я сделал плохо. Я... был неправ.
— Я тоже был неправ, что сказал про Шизумаата.
Язык больше не нужен. Тишина слушает молча, а понять, что она говорит, можно лишь отключив все ненужное, выбросив трапезу ежедневных событий.
На основной вопрос философии у лис есть основной ответ. Он заключается в том, чтобы забыть про основной вопрос. Никаких философских проблем нет, есть только анфилада лингвистических тупиков, вызванных неспособностью языка отразить Истину.
Но лучше упереться в такой тупик в первом же абзаце, чем через сорок лет изысканий и пять тысяч исписанных страниц.
— У нас эта «западофилия» имеет вековые корни. Когда какую-нибудь гадкую вещь надо сделать менее гадкой, её заменяют на иностранное слово.
— Например, не грабёж, а экспроприация. [Сергей Корнеевский]
— Не супружеская измена, а адюльтер. Уже нормально, чё! Уже нормально, уже покатит, кто ж не без греха? Адюльтер. Опа! Раз, так и видишь эти развевающиеся кружевные веера и всё такое прочее. Вот это нормально, вот это по теме. Не взять и всё распродать за бесценок аффилированным людям, а приватизировать. Другое дело — прошла приватизация. Всё нормально.
Поэзия — это не «лучшие слова в лучшем порядке», это высшая форма существования языка.
Cлайд с цитатой