Я цыган, дядя. Я люблю небо… звёзды… ветер… А тут мыши…
Домашним теплом несет из дверей,
Шумит большая буря.
Я быстро бегу, а пуля быстрей,
На то она и пуля.
Я цыган, дядя. Я люблю небо… звёзды… ветер… А тут мыши…
Домашним теплом несет из дверей,
Шумит большая буря.
Я быстро бегу, а пуля быстрей,
На то она и пуля.
Повисла в окне луна-уголек,
Спят Киев и Воронеж.
Чудак-человек, отдай кошелек,
Отдай, а то уронишь.
— В чём дело, мадемуазель?
— К сожалению, Ваш дядя не хочет Вас видеть.
— Он немного странноват, мама говорила… И всё же я войду к нему! [раздаются два выстрела]
— Не советую, мсье.
— Боря! У нас к тебе дело. Что бы ты сделал, если бы тебе пришлось бежать отсюда за границу?
— Мне и здесь хорошо.
— Но ты можешь себя представить на месте такого человека?
— Нет.
— Боря! Ты завязал, товарищи это уже поняли. Боря, это серьезно.
Корону украли совсем не для этих олухов! Есть покупатели побогаче!.. Те, что могут заплатить доллары! И послать за короной пароход с очаровательным названием… [мсье Дюк стреляет, Кудасов падает мёртвым.]
— Когда же наступил вечер, приступили к нему ученики и сказали: место здесь пустынное, время позднее, отпусти народ в селение, чтобы он купил себе пищи.
— Мы здесь стоим четыре часа. Надеюсь, он не собирается рассказывать Библию до конца?
— Что, теперь все русские живут в Париже?
— Да, мадам.
— А кто же там борется с большевиками?
— Теперь никто, мадам.
— Я всегда говорила мужу: Пока ты играл в бридж, в мире что-то произошло.
— Я обеспечиваю безопасность. Вы откроете витрину с короной.
— Проще говоря, шеф — наводчик, Вы — на шухере, а я горю, как свеча.
— Проще, дорогой. Где шеф?
— Шеф появится в последний момент. Он законсервирован.
— Законспирирован, Вы хотите сказать?