Сначала путаются слова, затем путаются понятия, и в конце концов путаются вещи.
Мы больше не сможем быть друзьями, но при этом мы как будто подписали что-то вроде пакта о ненападении.
Сначала путаются слова, затем путаются понятия, и в конце концов путаются вещи.
Мы больше не сможем быть друзьями, но при этом мы как будто подписали что-то вроде пакта о ненападении.
Вообще-то я мечтала о покое. Все время. Вместо этого каждый день возникали проблемы, с которыми приходилось справляться.
Скакать вот так по замерзшим лужам было так же приятно, как, например, хлопать пупырышками на оберточном целлофане. Да и вообще, кто определяет, какие занятия предписаны взрослым, а какие — детям?
Странно, как много чувств можно испытать одновременно. Чувство вины, стыда, а теперь и злости...
Мы молоды, пока живем в «одном формате» с нашими детьми. Пока те, кому 25-35 любят нас за то, что мы клевые, а не потому, что мы родители. Пока их любовь к нам свободна от снисходительности и терпения медсестры или сиделки.