За это я и люблю Нью-Йорк: ты видишь всех, а тебя — никто.
Люди считают, что рыбы безмозглы. Я всегда знал, что это не так, потому что рыба знает, когда молчать, а вот люди — дураки. Рыба и так все знает, поэтому ей и думать не надо.
За это я и люблю Нью-Йорк: ты видишь всех, а тебя — никто.
Люди считают, что рыбы безмозглы. Я всегда знал, что это не так, потому что рыба знает, когда молчать, а вот люди — дураки. Рыба и так все знает, поэтому ей и думать не надо.
Проблема была в том, что обе они были очень несчастны, и я не знал, в которую из них стрелять.
Знаете, я никогда не видел, чтобы рыба лгала или плавала в дерьме, как делают это люди...
Знаете, я никогда не видел, чтобы рыба лгала или плавала в дерьме, как делают это люди...
Истинный смысл отрицания не в возможности говорить «нет». А в отрицании самой возможности отрицания. Таким образом, абсолютное отрицание — полное отсутствие свободы. Или смерть. Смерть как отрицание бытия…
Человек свободен, только если он может выбирать. А выбирать он может, только если знает достаточно много, чтобы сравнить.
Наши дома — это наши тюрьмы; но мы обретем в них свободу, если сумеем украсить их по нашему усмотрению.
На свободе жить очень трудно. Потому что свобода одинаково благосклонна и к дурному, и к хорошему. Разделить же дурное и хорошее не удается без помощи харакири. В каждом из нас хватает того и другого. И все перемешано...