Прежде чем говорить, что человечество должно прислушаться к голосу разума, надо ответить на вопрос, имеет ли сегодня разум свой голос?
Подлость — не объяснение, объяснение — жизнь! Упрощать – это врать.
Прежде чем говорить, что человечество должно прислушаться к голосу разума, надо ответить на вопрос, имеет ли сегодня разум свой голос?
Я помню одного своего родственника, который говорил: «Пушкин? Бабник, развратник, царю писал, унижался, денег просил... Гоголь? Онанист, церковник, подхалим... Чайковский? Педераст, барин, жил за счёт любовницы... Пастернак? Жид не жид, всё равно дерьмо». Нападение на личность — вот ещё одно подлое дело мещанина.
Половина бед человечества оттого, что чем ты умнее, тем невыносимее тебе ломиться в открытые двери.
Мужество — главная черта человечества. Ибо жить, имея разум, зная, что умрёшь, — великое мужество. Всякая другая природа, всё живое в ней — ни берёза, ни тигр — не знают о том, что умрут, хотя и оберегают свою жизнь...
Мысль о том, что добро должно быть с кулаками, — демагогический перевертыш. Сила добра в самом добре, победа добра не в подавлении, не в уничтожении, не в захвате. Тут иной способ победы, добро побеждает тогда, когда оно остается добром, — в этом и есть его победа. Парад победы добра невозможен. Дело вовсе не в позиции «непротивления по Толстому» – это уже вовсе иные категории, вопрос непротивления — это вопрос борьбы и отказа от борьбы, это вопрос смирения как мудрости. Добро не воюет и не борется, оно существует или нет.
Есть некоторая ирония. Мы тратим очень много денег, пытаясь найти разумную жизнь на других планетах, в то время как находимся на планете, окруженные осознающим себя разумом.
Снимая картину «Внимание, черепаха!», я искал худых и толстых детей, в сценарии была сцена в институте питания, где худых лечили от худобы, а толстых от полноты. Мы искали детей по всей Москве — не находили худых. Когда я попросил завуча одной школы: покажите мне худеньких ребят, — завуч испугалась и сказала:
— Что вы, что вы, если у нас худеют дети, мы даём им дополнительные завтраки.
Гражданка настаивала на починке старинного будильника, старик еврей-часовщик возражал: «Не берём!».
— Но мне сказали, что тут все детали есть.
— У вас есть бабушка? — спросил часовщик. — Так вот, у неё тоже есть все детали, но она уже не годится.