Неделимое — я прошу, не разделяй.
Я найду дорогу к сердцу, только ты не остывай.
Исправимо все, лишь надежды не теряй.
Я верну назад, что было, только ты не отпускай.
Неделимое — я прошу, не разделяй.
Я найду дорогу к сердцу, только ты не остывай.
Исправимо все, лишь надежды не теряй.
Я верну назад, что было, только ты не отпускай.
— Скажи, что ты чувствуешь...
— Я уже ничего не чувствую... Я не понимаю, не знаю... О, Господи, я не знаю... Но, кажется, у меня не осталось ничего, что я могла бы отдавать...
Какой ты злой... Правда, я всегда так считала. Говорил, что любишь меня, но не считал меня какой-то особенной. Я тебя почти не люблю, но считаю, что ты — особенный.
Спустя время, мне удалось поднять свой взгляд и посмотреть на тебя. Рассмотреть каждый миллиметр твоей кожи, каждую родинку, пересчитать твои ресницы и заметить пару вьющихся волосинок на макушке, выбивающихся из прядок. Я заметила каждый твой недостаток, каждую неровность на твоем лице, даже складки на воротнике не остались мною незамеченными. Знаешь, и даже несмотря на все это, моя симпатия к тебе, вместо того, чтобы угасать, разрастается с каждым днем все сильнее и сильнее. Это пугает и радует одновременно. Радует, так как эта влюбленность делает меня счастливой из-за всякого рода пустяков, даже оттого, что наши взгляды встретились. Пугает же потому, что я не могу быть уверенной в тебе, в том, что мои недостатки вызовут у тебя ответное умиление, а не обратную реакцию, отвращение и, в последствии, нежелание продолжать всякое общение. Да, мы животные. Человек, который не нравится нам внешне, никогда не сможет завоевать наше сердце. И я боюсь того, что твое сердце никогда не будет принадлежать мне, что мы не будем держаться за руки и говорить друг другу приятные слова перед сном. Я боюсь последствий, но уже поздно, так как процесс пошел и никто не в силах его остановить.
Мне даже самой себе тяжело признаваться в том, что наши отношения стали прохладнее. Это уже не потребность сердца, это уже чистая повинность, требование рассудка. Мне абсолютно не в чем его упрекнуть. К сожалению. Он никогда не дает повода для осуждения. Это добрейший и самоотверженнейший человек из всех, кого я знаю. Он мне нравится. Я уважаю его честность. Я ценю его чуткость. Я восхищаюсь его спокойствием и умом. Но «настоящей любовью» это уже не назовешь. Может, это никогда и не было любовью
Сегодня поход в отношения, как поход на базар — «что по чем» — деньги, деньги, деньги… Что вы ждете от тех, которых рассматривают, как товар, как кошелек на ножках?.. Я не против быть плечом для любимого человека, но не хочу, чтобы все сводилось к слову ДАЙ.
Мы не виделись на занятиях, она не отвечала на мои звонки. Каждый раз, возвращаясь в общежитие, я проверял, нет ли каких-нибудь сообщений. Но никто не звонил.
— Ты что, меня разлюбил?
— Да нет... Человеческие отношения — они как ветер. Он утих...
— Что?
— Анька, найди себе кого-нибудь помоложе и с густой шевелюрой на башке.
— Дурак!
— Не могу. Всё кончено. Я сдаюсь.
— Ты никогда не сдаешься.
— Если бы было суждено, мы были бы вместе. Я вспоминал, как мы в первый раз пошли в тот греческий ресторан на углу, там висел большой плакат «Теперь мы варим суп», и я начал тараторить про все те препятствия, которые пришлось преодолеть владельцу, чтобы воплотить мечту готовить суп. А потом, когда я замолчал, несколько секунд она ничего не говорила, а потом, словно бы выдохнула это, словно самой себе «я тебя люблю». Стало тихо. Она это сказала, а я молчал, хотел слушать снова и снова. Тогда она смогла влюбиться за две недели.... Она меня не любит.
В глубине души я не верю, что ты ничего не испытывал — невозможно не любить человека, к которому ты сбегаешь, не закончив рабочие дела, чтобы вместе съездить в маленький парк на окраине, посмотреть как цветут вишни.