Чем каждый третий будет жизнь свою мерить,
Если каждый второй готов убивать?
Чем каждый третий будет жизнь свою мерить,
Если каждый второй готов убивать?
Если кто-то что-то от меня хочет,
Если кто-то меня достать пытается,
Пусть он лучше о себе похлопочет.
Может быть, он в последний раз улыбается.
Я знаю людей, я видел их изнутри,
Вонзая искренность в грудь по самую рукоятку.
Я видел их души — огромные чёрные пустыри
С мечтами, растоптанными всмятку...
Они друг друга убивают, топчут как тараканов,
Они смазывают салом механизмы капканов,
Они любят добить, когда ты уже ранен,
И каждый носит за пазухой тот самый камень.
Они добры напоказ, а втихую жестоки,
За свою добродетель выдавая пороки.
Нет, ты не тот, кто его распял
И даже не тот, кто держал его руки.
Ты просто тот, кто ничего не сказал,
Когда он за тебя принимал эти муки.
Гордость моя была уязвлена: двадцать четыре часа я провел рядом с Томом, я его слушал, я с ним говорил и все это время был уверен, что мы с ним совершенно разные люди. А теперь мы стали похожи друг на друга, как близнецы, и только потому, что нам предстояло вместе подохнуть.
Каждая страна, как и человек, доставляет неудобства другим, одним фактом своего существования.
Свободный человек ни о чем так мало не думает, как о смерти, и мудрость его состоит в размышлении о жизни, а не о смерти.
2 процента людей — думает, 3 процента — думает, что они думают, а 95 процентов людей лучше умрут, чем будут думать.