Илья Григорьевич Эренбург

Другие цитаты по теме

Для меня честь разделить клетку с Фёдором. Он — живая легенда, с которой я хотел встретиться на протяжении многих лет. Пришла пора сделать это!

Гляжу на снег, а в голове одно:

Ведь это — день, а до чего темно!

И солнце зимнее, оно на час —

Торопится — глядишь, и день погас.

Но среди пятидесяти миллионов жертв второй мировой войны нет одной — фашизма. Он пережил май 1945 года, поболел, похандрил, но выжил. В годы войны я повторял изо дня в день: мы должны прийти в Германию, чтобы уничтожить фашизм. Я боялся, что все жертвы, подвиг советского народа, отвага партизан Польши, Югославии, Франции, горе и гордость Лондона, печи Освенцима, реки крови — всё это может остаться бенгальским огнем победы, эпизодом истории, если снова возьмет верх низкая, нечистая политика.

— А Сильмарилл в конце концов попал к Эарендилу. А потом... Ох, хозяин, а я ведь об этом раньше не думал! Ведь у нас с собой есть частичка того же самого света, ну, в этой стеклянной звездочке, которую вам дала Владычица! Значит, если разобраться, мы из той же самой истории и она продолжается! Неужели все великие истории – бесконечные?

– Да, Сэм, такие истории не кончаются, – ответил Фродо. – А вот герои приходят и уходят, когда закончат свое дело. Рано или поздно кончится и наша история.

– И тогда мы сможем отдохнуть и выспаться, – сказал Сэм и мрачно рассмеялся. – Что до меня, то мне больше ничего и не надо. Отдохнуть, выспаться, а потом встать и покопаться в саду. Боюсь, это с самого начала было моим единственным заветным желанием. Не про моего брата всякие важные и великие дела! Но все-таки интересно, попадем мы в песню или нет? Мы уже там, внутри, в легенде, это ясно, но вот какой она будет потом? Может, ее будут рассказывать по вечерам у камина, а может, много-много лет спустя запишут в толстую, большую книгу с красными и черными буквами?

Доступ к информации есть, умения и желания распорядиться ею нет, а дальше начинается поиск простых, чтобы не сказать примитивных ответов. Бескомпромиссно белых: не святой, не мученик, не полный бессребреник? Однозначно мерзавец. Бескомпромиссно черных: исправлению не подлежит, подлежит уничтожению. До основанья, а затем... Бескомпромиссно серых: весь мир — помойка, люди — дрянь, святых и героев нет, есть неразоблаченные. И злодеев тоже нет. Есть заурядные исполненные комплексов людишки, такие, «как все». Любой, только волю дай, плюхнется на трон, отдаст Кэмску волост, потребует отдельный кабинет и продолжение банкета. Любой! И отстаньте с вашими Эйнштейнами, де Голлями, Геварами, Гагариными. Особенно с Гагариным — не летал он никуда, ясно вам?!

Я часто больше верю легендам и мифам, чем официальной истории. Легенда всегда преувеличивает, но никогда не врёт, а история меняется каждый раз со сменой власти.

Легенды об оборотнях, скорее всего, и появились из-за серийных убийц. И о вампирах тоже. Люди, которые преследуют и убивают других людей, и есть серийные убийцы. Тогда еще не было психологии, вот и пришлось придумать безумных монстров, чтобы все объяснить.

В Свитках сказано так – когда брат брату враг, взмоют в стуже два мрачных крыла!

Алдуин, Бич Монархов, тень давних веков, жадность чья бы весь мир пожрала!

Но наступит пора, и дракона игра, станет прахом навек и тогда!

Скайрим гнет Алдуина утробы стряхнет, Довакина прославят уста!

— Джофф, его огорчил ты.

— Почему? Потому что не стал с ним летать сегодня? У меня есть дела поважнее, я хочу стать рыцарем.

— Ты понимаешь, что Дрейк остался жить лишь благодаря великому чуду. Само его существование — диво. Много лет назад дракон по имени Гриффин привел мятежников под стены нашей столицы. Взяв его в плен, достойные драконы в наказание поместили его сердце сюда. Это высушенное сердце дракона, изменившего клятве. Преданные драконы преподнесли сердце императору Куо Фану в знак того, что зло уничтожено. Но императора охватил страх. Он истребил всех драконов на Востоке. Дрейк последний из их рода. Ты не представляешь, как он одинок.