– Садистка ты! – заметил Эдя.
Двухдюймовочка дежурно пригорюнилась.
– Кто садистка? Я? Ничуть. Просто у меня богатая фантазия. Слишком большая для моего роста. Излишки фантазии переходят в бред.
– Садистка ты! – заметил Эдя.
Двухдюймовочка дежурно пригорюнилась.
– Кто садистка? Я? Ничуть. Просто у меня богатая фантазия. Слишком большая для моего роста. Излишки фантазии переходят в бред.
Лучше я повыгоняю всех из нашего подъезда, поломаю тут все перегородки, посажу пальмовый лес, а сам буду качаться в гамаке и есть бананы. На крыше же помещу снайпера, чтоб он отстреливал всех, кто хотя бы издали похож на жениха!
Я не какой-нибудь вам ЧЕмоданов, на которого можно орать! Я тот ЧИмоданов, который сам на всех орет!
Постепенно, шаг за шагом, уступка за уступкой, размывать способность удивляться и ужасаться, отодвигать границу дозволенного, пока, наконец, дозволенность не станет вседозволенностью.
Не слишком разбрасывайся! Счастье — скоропортящийся продукт и в магазины не возвращается.
Люди гораздо более снисходительны к существам противоположного пола. Им охотно прощается все то, за что собственный пол давно размазали бы по стене.