... попасть в вихрь сицилийской вендетты было самоубийством. Ибо сицилиец считает, что месть — единственная истинная форма правосудия, и что она всегда должна быть безжалостна.
Самое выигрышное из всех положений — такое, когда враг преувеличивает твои недостатки; лучше этого — лишь когда друг недооценивает твои достоинства.
Дон Корлеоне не сердился. Он давно понял, что общество часто наносит обиды, которые надо уметь стерпеть, потому что в этом мире беднейший из беднейших способен однажды открыть глаза и отомстить сильнейшему из сильнейших.
(Общество то и дело готово оскорбить тебя, и надо мириться с этим, уповая лишь на то, что в свой час настанет пора посчитаться с каждым, пусть даже с самым могущественным из обидчиков.)
Когда ему говорят «нет», он глохнет и ничего не слышит до тех пор, покамест не скажут «да».
Дружба – это всё. Дружба – это больше, чем талант. Это больше, чем власть. Это почти то же самое, что семья.
(Дружба — это всё. Дружба превыше таланта. Сильнее любого правительства. Дружба значит немногим меньше, чем семья. Никогда не забывай. Тебе стоило воздвигнуть вокруг себя стену дружбы — и сегодня ты не взывал бы ко мне о помощи.)
Он [Вито Корлеоне] отказывается жить по правилам, установленным другими, — правилам, навязывающим ему на каждом шагу поражение. Конечная цель у него — все-таки войти в это общество, но сохраняя за собой известное могущество, ибо того, кто беззащитен, общество не защищает. А пока что он руководствуется своими собственными понятиями о нравственности, которые ставит гораздо выше узаконенных.
Дон Корлеоне, еще не вполне сознавая, что с ним произошло накануне, — еще одурманенный свирепой болью, с одобрительной улыбкой шевельнул губами, как бы говоря младшему сыну — только сил не хватило сказать это вслух:
«Э, чего мне бояться? Меня давно хотят убить — первый раз попробовали, когда мне было двенадцать…»
Cлайд с цитатой