А я, представляешь, совсем никогда не готовлю. Во-первых, не очень люблю; а во-вторых, как представлю: каждый день возвращаться с работы к семи вечера, готовить много еды, потом все съедать до последней крошки, — так руки сами опускаются. Эдак получается, будто вся жизнь — для того, чтоб жевать, разве нет?
Никогда в жизни не думал, что мое существование может представлять какую-то важность. Сама мысль — «я важен» — казалась настолько абсурдной, что привыкнуть к ней сразу не получалось.