Я учился за границей и познавал себя. Теперь я познал, что готов отвесить люлей!
Это глупо. Как будто я придумал.
Я учился за границей и познавал себя. Теперь я познал, что готов отвесить люлей!
— Вы специально порвали мешок!
— Нет, дырка всегда там была.
— Тогда откуда у тебя в руке нож?
— ... Он всегда там был.
— Ты подписала меня на кучу фетишистских журналов и адресовала их на мой рабочий адрес?
— Ха-ха, да. Все хорошенько поприкалывались над тобой?
— Если под «хорошенько прикалываться», ты имеешь в виду хорошенько уволить, то да.
— О, но ты не выглядишь шибко расстроенным.
— Ну, кажется, я узнал много интересного о себе.
— Давайте сделаем что-нибудь реально жуткое!
— Мы могли бы пойти спать пораньше и остаться наедине со своими мыслями.
Вы есть такой, какой вы есть,
и не ищи себе другое.
И как вообще найти себя,
если искать совсем другое?
— Ну я что, виновата? Я тебе телефон давала в пять утра. Мы ж радионщики. а не пиаристы. Вот у меня Иннокентий Бутусов и Иннокентий. святой отец. И оба на четвёрку.
— Откуда у тебя вообще телефон священника?
— Бред. Как вы вообще собирались выступать? Пять раз по десять минут.
— Проповеди. У меня всё с собой. Кадило, молитвенник, Клобук даже есть, парадное облачение...
— А ванна зачем?
— Какая же это ванна, сынок? Это купель. Я и петь могу. Вот у меня даже балалайка есть.
— Бред. Паноптикум. Поп в ванне, играет на балалайке. В купели. Ну рубли, за паноптикум с балалайкой в ванне — это недорого.