Можете спокойно смотреть. Эти слёзы не мои. Так часто бывает, когда я вижу что-нибудь вроде вон того, внизу, или когда что-то трогает меня и внутри тихо отворяется дверца и я в смятении или в задумчивости прислушиваюсь — тогда являются беспричинные слёзы, о которых я ничего не знаю.
У кого они ещё остались, слезы? Они давно уже перегорели, пересохли, как колодец в степи. И лишь немая боль — мучительный распад чего-то, что давно уже должно было обратиться в ничто, в прах, — изредка напоминала о том, что ещё осталось нечто, что можно было потерять.
Термометр, давно уже упавший до точки замерзания чувств, когда о том, что мороз стал сильнее, узнаешь, только увидев почти безболезненно отвалившийся отмороженный палец.
Сегодня утром я имела неосторожность расплакаться при вас, и, должно быть, от слабости наговорила лишнего. А вы... вы поверили. А у меня всё отлично и превосходно. Лучше и быть не может.
Как ничтожны, по сути, все слова. Люди просто драпируют ими безразличие друг к другу...
Одна из уловок жизни — связывать последние вещи с первыми, соединять самое сокровенное с самым поверхностным, ...
До чего же удивительно все живое, думала она, просто дух захватывает. Снова и снова теряешь дар речи. Сколько красоты в том, что зовется мелочами. Наверно, люди уже заживо мертвы, если не способны растрогаться до глубины души, когда в дебрях путаных желаний и мыслей вдруг открывается такая вот прогалина блаженства… когда бурное движение на дорогах души вдруг замирает, а на свободном месте нежданно обнаруживается такое вот чудо — свечение разноцветных флаконов, тенета крестовиков в утреннем инее, золотисто-зеленые надкрылья жужелиц.
Cлайд с цитатой