Анна Борисова. Vremena goda

Другие цитаты по теме

Возраст определяется не годами, а внутренним ощущением — поднимаешься ли ты к перевалу или уже преодолел его и спускаешься в долину. Ощущение подъема держится до тех пор, пока у человека больше сил, чем требуется, чтоб просто плыть по течению жизни. Избыток внутренней силы тратишь на движение вверх. Но наступает момент, после которого жизнь берет у тебя больше энергии, чем ты можешь потратить, и тогда начинается скольжение вниз. Это, собственно, и есть старость. Как во всяком плавном спуске, тут есть своя приятность.

То, что называют «старостью», на самом деле является зрелостью, и это самая лучшая, самая долгая пора жизни, но люди этого не понимают, они боятся стареть, потому что для них старость — это болезни, телесная слабость и угасание ума, но такою старость бывает только у людей, неправильно проживших свою жизнь. Ты скажешь, что все старики таковы, и будешь почти права — но лишь в том смысле, что почти все люди проживают жизнь неправильно.

В счастливых семейных парах есть что-то неприличное. Им никто не нужен, они никого в свой мир не пускают.

Самый лучший любовник — не тот, кто играет на твоем теле, как на фортепиано. Самый лучший любовник всегда — тот, кого ты любишь.

Вопрос: Имеет ли право человек на отдых во время своей старости?

Ответ: Да, он обязан трудиться, но не сверх своих сил.

Вопрос: Что же делать старику, который не имеет уже сил, а между тем должен трудиться для поддержания своего существования?

Ответ: Сильный должен трудиться для слабого; человеку одинокому общество должно заменить собой семью; это закон милосердия.

Дети чаще всего вырастают хорошими, если мать их недостаточно любит.

Поразительно, как мало человек успевает понять о жизни и о себе самом. Даже если дожил до глубокой старости.

У него была собственная теория воспитания. Детей нужно дрессировать, как породистых щенят, для самостоятельной жизни — вот в чем главный долг отца и матери, а вовсе не в том, чтоб тешить родительские инстинкты.

В конце концов, все по-настоящему грандиозные затеи в начале казались сумасшествием.

У счастья есть один большой минус, а у несчастья — один большой плюс: и первое, и второе когда-нибудь заканчиваются.