Господь накажет негодяев. А пока у него руки не дошли, накажем мы.
На чтение часто времени не хватало, находились дела поважнее: сигареты, секс, качели.
Господь накажет негодяев. А пока у него руки не дошли, накажем мы.
На чтение часто времени не хватало, находились дела поважнее: сигареты, секс, качели.
... Он ненавидел из принципа, а принципиальная ненависть куда как сильнее ненависти типа «пацаны, зря вы обмотали меня скотчем и бросили в озеро».
— Что такое? Проблемы какие-то?!
Тренер заорал:
— Ты моим игрокам играть мешаешь!
— ТАК В ЭТОМ-ТО И СМЫСЛ, ШЕРЛОК! — прокричал Полковник в ответ.
Знаешь, мне до сих пор кажется, что единственная возможность вырваться — это быстро и по прямой, но я пока все же предпочту походить по лабиринту. Тут отстойно, но это мой выбор.
Мой лучший день еще не наступил. Но я знаю, как это будет. Я частенько его представляю. Лучшим днем в моей жизни будет тот самый день, когда я куплю своей маме огромный дом, блин. Не в лесу где-нибудь, а в самом центре Маунтин Брука, среди особняков выходников. Среди ваших домов. И я куплю его не в кредит. А за наличность. Я привезу туда маму, открою перед ней дверь машины, она выйдет и посмотрит на дом — металлический забор, два этажа, все дела, — я отдам ей ключи и скажу: «Спасибо».
Но моя мать была настойчива, пребывая в иллюзиях, будто я все предыдущие годы умудрялся как-то скрывать от неё, что меня обожает вся школа.
— «И ты возлюбишь своего ущербного ближнего ущербным сердцем своим», — зачитал я вслух.
— Да, довольно хорошо.
— Довольно хорошо? Конечно, жарито тоже довольно хорошие. Трахаться — довольно занятно. Солнце довольно горячее. Боже, в этих словах столько сказано о любви и сломленности — они безупречны.
Глупо, конечно, скучать по человеку, с которым ты ни фига не ладишь. Но не знаю... все же хорошо, когда у тебя есть кто-то, с кем в любой момент можно поругаться.