Стремление к счастью – не позорная слабость, а естественная потребность обычного, среднего человека.
Как только окончательно утратишь бесценную способность чувствовать себя идиотом, можешь считать, что жизнь практически закончена.
Стремление к счастью – не позорная слабость, а естественная потребность обычного, среднего человека.
Как только окончательно утратишь бесценную способность чувствовать себя идиотом, можешь считать, что жизнь практически закончена.
Тот, кто ничего не хочет, всегда сильней того, кто хочет всего, да побольше.
Такова уж человеческая натура: мало кто готов смириться с мыслью, что все его подвиги останутся без аплодисментов в финале!
Если падаешь со скалы в пропасть, почему бы не попробовать полететь? Что ты теряешь?
Нет на свете невозможных вещей. Бывают только вещи невозможные лично для тебя – причем временно невозможные, если правильно к ним относиться.
Ничто так не утомляет, как сделанная на совесть чужая работа!
Что у тебя в голове делается. Все бы ничего, но иногда как вспомню, что ты вообще обо всем той же самой головой думаешь, а другой у тебя нет и не предвидится — мороз по коже.
Нельзя танцевать «зачем-то» или «для чего-то». Танец — ради танца. Не он для нас, а мы для него. Пока есть танец, того, кто танцует, нет. И это — самое главное. Единственная наша корысть состоит в том, что когда танец закончится, мы можем быть совершенно уверены, что рано или поздно начнется новый. И это такое счастье, что я каждый день готова плакать от зависти к самой себе.
Люди, способные глумиться над собственными неприятностями, дорогого стоят.
Пора смириться с очевидным: тебе никто не нужен. Да и ты никому не нужен, если быть честным до конца. У тебя нет ничего общего с этими людьми, кроме твоего детского желания видеть вокруг себя улыбающиеся знакомые лица...