У нас в Одессе быстро поднятое не считается упавшим.
Я где-то писал, что я обожаю не верёвки, а нити. Вот верёвки, которые меня связывали с этой родиной, — чёрт с ними. Но нити у меня были сильнее. И уехала женщина, которую я любил очень, и говорила: «Уедем вместе. Я не могу в этой стране жить. Я не могу слышать их, я не могу видеть, я не могу это радио слышать. Я не могу жить здесь, я не могу людей даже видеть, которые слушают это радио». А меня здесь запрещали, а я — всё равно, я остался здесь. Ты представляешь? Она уехала, я остался. Остался здесь, в этой стране, где меня запрещали, пожертвовав всем. Ну вот, объяснить это… Наверное, объяснил — потому что нити были гораздо сильнее, чем верёвки.