— Фальшивые жандармы, фальшивые пожарные, фальшивый пост!
— Артур, а ты был прав, об этом деле действительно никто не знал!
— Фальшивые жандармы, фальшивые пожарные, фальшивый пост!
— Артур, а ты был прав, об этом деле действительно никто не знал!
Однажды кто-то сказал, что честных людей не бывает — бывают те, у кого нет возможности украсть. Наверное, он был мошенником: это любимая отговорка аферистов.
— Ты тогда сказал, что она невиновна.
— Тогда — да. Теперь — нет. Это она стянула драгоценности Беллами. Теперь я знаю, кем ты стала, Трейси Уитни.
— Вы флиртуете с женщиной-боксером?
— Нет, ко мне проявила излишне пылкие чувства мотоциклетная коляска.
— Расскажите, что к чему в этих документах?
— Так, я купил статую у одного господина на частном аукционе в Лондоне, а он получил ее в наследство от дяди. Тот приобрел ее здесь, в лавке Цюриха, закрывшейся тридцать лет назад. Они купили статую в Дамаске, в пятидесятые годы.
— Лондон 2017-й, Цюрих 1983-й, Дамаск 1956-й. Как так вышло, что все документы напечатаны на одной машинке? На вашей!
Я с детства армии боюсь, хотя, конечно, я мужчина.
Но там стреляют, я клянусь, и процветает дедовщина.
Я к чудо-доктору пошел, и сдал анализы «на кассе»...
И он такое там нашел, что я с гарантией в запасе.
И плоскостопная нога, и язва вместе с энурезом,
Плюс я не вижу ни фига, и сильно болен диатезом.
Два раза сломана спина, три раза – ребра и ключица,
Мне очень армия вредна, лет десять надо полечиться.
А если этот весь букет, вам для отсрочки не причина,
Я, никаких сомнений нет, предпочитаю секс с мужчиной.
Своей страны я патриот, но с головой не сильно дружен,
Такой «болезный идиот», российской армии не нужен!
Мне только дайте автомат, и я вам точно обещаю,
И генералов, и солдат, я всех подряд перестреляю.
Я спел вам песню «на разрыв», всем объяснил свою платформу,
И до балды, мне ваш призыв и вся военная реформа!
И до балды мне ваш призыв и вся военная реформа.
— Если бы я только знал почему. Если бы я мог это как-то изменить, я бы что угодно сделал. Я бы стал другим человеком...
— Это невозможно. Человек не может измениться. Если тебе отказали, сколько ни меняй шляп, ничего не поможет.