— Хорошо, давайте посмотрим, всех ли я запомнил. Эйприл, Леонардо, Рафаэль, Донателло и... Караваджио?
— Чувак, я Микеланджело! Как автор статуи Давида. Ну? Ренесанс прекрасен!
— Профессор Ренфилд? ФБР.
— Просто Донателло. Меня назвали в честь него.
— В честь... Черепашки-ниндзя?
— В честь... Скульптора эпохи возрождения.
— Положение?
— Пологаю, генетическая мутация. Тренированные ниндзя. Возможно, враждебны.
— ААААААА!!!
— Ладно. Определённо враждебны. Особенно, этот.
— ... Отвечай мне! Я — Возмездие! Я — Ночь!
— Что ты пытаешься ему сказать? Он в отключке.
— Блин! Вы знаете, сколько я готовился к этой фразе?
— Думаю, он вырубился на том, что ты представился «Возмездием».
— Парни, вы должны взглянуть на это!
— Я бы с удовольствием, Донни, но не хочу прерывать лекцию Лео.
— «Ниндзя действуют в тайне — мы не можем рисковать такими трюками на публике. Даже если нам пришлось вырубить этого грабителя банка, только представьте, если...»
— Не знаю, о чём он, но звучит весьма безумно.
Твое имя очень красивое. Когда бы я не прошептал его, оно греет мне душу... и причиняет боль.
Искусство, точное выражение людских эмоций и страстей — самое благородное и заслуживающее уважения занятие, а власть и деньги находятся у него на службе.
В искусстве малейший проблеск гениальности, малейшее стремление к новым завоеваниям покоряет людей скорее, чем все заученные, общеизвестные приемы.
Театр Райкина, как определенный жанр эстрадного искусства, — это прежде всего, что бы там ни говорили, театр одного центрального актера.
Называя кому-либо свое имя, ты даешь возможность похитить свою душу. Говоря кому-либо день своего рождения, ты даешь возможность видеть твое прошлое и будушее, даже управлять твоей жизнью.
Cлайд с цитатой