— Хорошо, давайте посмотрим, всех ли я запомнил. Эйприл, Леонардо, Рафаэль, Донателло и... Караваджио?
— Чувак, я Микеланджело! Как автор статуи Давида. Ну? Ренесанс прекрасен!
— Профессор Ренфилд? ФБР.
— Просто Донателло. Меня назвали в честь него.
— В честь... Черепашки-ниндзя?
— В честь... Скульптора эпохи возрождения.
— Положение?
— Пологаю, генетическая мутация. Тренированные ниндзя. Возможно, враждебны.
— ААААААА!!!
— Ладно. Определённо враждебны. Особенно, этот.
— ... Отвечай мне! Я — Возмездие! Я — Ночь!
— Что ты пытаешься ему сказать? Он в отключке.
— Блин! Вы знаете, сколько я готовился к этой фразе?
— Думаю, он вырубился на том, что ты представился «Возмездием».
— Парни, вы должны взглянуть на это!
— Я бы с удовольствием, Донни, но не хочу прерывать лекцию Лео.
— «Ниндзя действуют в тайне — мы не можем рисковать такими трюками на публике. Даже если нам пришлось вырубить этого грабителя банка, только представьте, если...»
— Не знаю, о чём он, но звучит весьма безумно.
Искусство долговечнее жизни, неприятное осознание этого и лежит в основе люмпенского желания подчинить первое последней.
У каждого формата есть свое время: бывает время монументов, а бывает — мелкой пластики, бывает время эпических романов, бывает эпоха новелл... Сейчас не время большого формата.
— Меня зовут Бенджамин Бьюфорд Блу, но друзья зовут меня Бабба.
— А я Форрест Гамп, и люди меня зовут Форрест Гамп.
Cлайд с цитатой