Не люблю говорить за всех, ведь люди бывают разные. Но сейчас позволю себе обобщить. Люди в массе своей весьма изворотливы. Мы часто невольно стараемся избежать своих обязанностей.
Страдание — глубочайшая сущность бытия.
Не люблю говорить за всех, ведь люди бывают разные. Но сейчас позволю себе обобщить. Люди в массе своей весьма изворотливы. Мы часто невольно стараемся избежать своих обязанностей.
— Кстати, скажи-ка мне своё определение анархизма...
— Отрицание правительства и властей, но отличное от полного хаоса и беспорядка.
— Точно. Свергнуть нечеловеческую систему контроля и создать более людскую...
— И это еще нужно говорить тебе? Или у тебя нет обязанностей перед твоим мужем и перед твоими детьми?
— У меня есть и другие, столь же священные.
— Нет у тебя таких! Какие это?
— Обязанности перед самой собою.
— Ты прежде всего жена и мать.
— Я в это больше не верю. Я думаю, что прежде всего я человек, так же как и ты, или, по крайней мере, должна постараться стать человеком.
Я ничего не знаю о его прошлом, но уверен на все сто, что в его жизни был какой-то переломный момент. Именно тогда он осознал всю свою исключительность. Он может контролировать свой психопаспорт. Некоторые сочли бы это привилегией. Но Макишима так не считает. Полагаю, он чувствовал отчуждение. В нашем обществе, если тебя не признает Сивилла, не значит ли это, что ты не считаешься человеком?
Если не хочешь, чтобы у тебя постоянно что-то отбирали, перейди на другую сторону и начни отбирать сама.
Поскольку люди стоят выше животных, то есть, поскольку люди наделены личностью и душой, им ведомо отчаянье. Не познав отчаяния, не познаешь и надежду.
Люди — существа социальные: язык, письмо, валюта, телефон... — все эти средства коммуникации были созданы, чтобы еще больше сплотить общество.