I stand before, a road that will lead,
Into the unknown -
At least unknown to me.
I want to go, but I'm paralyzed with fear.
Fear of a choice, where the outcome isn't clear.
Я большой трус. Я так боюсь боли, что иду к ней навстречу. Я так боюсь стыда, что спешу осудить себя прежде, чем меня осудит кто-то, кого я... почитаю. Я так боюсь любого выбора, что выбираю для себя самое плохое — лишь бы точно знать, что хуже не будет и быть не могло.
Самое главное, — говорил Остап, прогуливаясь по просторному номеру гостиницы «Карлсбад», — это внести смятение в лагерь противника. Враг должен потерять душевное равновесие. Сделать это не так трудно. В конце концов люди больше всего пугаются непонятного.
Не надо бояться неведомого, ибо каждый способен обрести то, чего хочет, получить то, в чём нуждается.
Есть страх, который непохож ни на один другой. В этом страхе присутствует особый, липкий холод, смертельный дар глубокого вдохновения, ещё более тёмный страх. Это — страх перед неведомыми залами, перед изгибами одиноких дорог. Это — страх перед телефонным звонком в середине ночи, посторонним, которого вы встречаете, который, возможно, порождение кошмара. Это — страх перед неожиданным, незнакомым. Это — страх перед… НЕИЗВЕСТНЫМ.
Страх перед неизвестным — это одно; совсем другое, когда он принимает осязаемую форму. Ощущение страха вообще можно победить выдержкой или какой-нибудь уловкой. Но если видишь, что тебе грозит, тут плохо помогают и навыки, и психологические ощущения.
Противление, оказанное вами, вовсе не было противлением ненависти. Я не знаю никого из вас, кто презирал бы смертных, вожделел Сильмариллов или особенно любил сыновей Феанора. В другой раз, начни Келегорм такие речи, его бы прогнали в шею. А тогда выслушали более чем благосклонно — почему? Вы испугались, нолдор. Не войны, не осады. Вы испугались выбора.
Капитан — экипажу. Те из вас, кто давно на службе, уже встречались с инопланетянами. Вы знаете, что главная опасность — это мы сами, наш иррациональный страх перед неизвестным. Но неизвестного не бывает — есть лишь то, что мы пока ещё не поняли. Чаще всего разум, способный создать цивилизацию, способен также понять дружелюбные жесты. Форма жизни, способная путешествовать в космосе, сможет понять и наши мотивы.
— Так вот чего ты боишься, Гайдэ.
— А-А-А!!
— Ты всего лишь боишься упасть, — совершенно спокойно сообщил мне этот долбанный философ. — Причем, боишься упасть не по своей воле. Боишься, что это случится по чьей-то еще воле. Не по твоей. Однако ты не боишься смерти. Совсем. Ты не боишься боли. А боишься, что у тебя не останется выбора. Боишься, что однажды не сможешь сама решить: жить тебе или умереть. И того, что в один прекрасный день кто-то сделает этот выбор за тебя. Поэтому и рискуешь напрасно. Поэтому и живешь одним днем. Поэтому и билась в своем мире, как мотылек в стакане — там, у себя, ты просто не могла ничего выбирать.
Cлайд с цитатой