Сторонись костей и карт,
Ведь почти наверняка
Даже умника азарт
Обращает в дурака!
— Поэтому я безмерно благодарен госпоже Лале — если бы не ее доброе сердце…
— … моя неодолимая скука во дворце, Мило, не обольщайся…
— Не столь важно, госпожа моя.
Люди завистливы. Это душевное качество неистребимо и необозримо. Сравнивать себя с прочими, впадая в тоску или, напротив, радуясь — такая же потребность, как сон или еда. Зависть может быть светлой и темной, созидающей или разрушающей — смотря что за человек, но каждый хотя бы раз в жизни испытывал это острое, болезненное чувство.
— Мир слишком жесток. Он наполнен злом и страданиями, не удивительно, что порою мне хочется отдохнуть от него.
— В одиночестве? — едко уточнил Мило.
— В одиночестве, дорогой. У этого слова множество граней, и не все из них ранят.
Музыка... оставляет огромнейший простор для воображения. Наслаждаясь переливами нот, человек способен выйти за грань реального мира и узреть незримое!
Никакой ключ не может даровать свободу — уж мне ли не знать.
Она или течет в крови — или манит обещанием в небесах. Иного не дано.
Мы сами творцы своей свободы.
Если можешь избежать лжи — говори правду, — считают на побережье, — ибо из маленького каждодневного лукавства складывается потом большая беда.
На первых порах помешательство было незаметным, необременительным. Оно начиналось с мелочей. Рассеянность, отстраненность, безразличие к деталям… Подумаешь — надела разные чулки. Под платьем все равно никто не видит. И расчесываться каждый день вовсе не обязательно, ведь некому оценить усилия. Разговаривать с собой вслух… А почему бы и нет? Кто осудит? Это было даже удобно...
Я пыталась бороться с подступающим безумием. Цеплялась за каждый всплеск эмоций, как утопающий за соломину. Если смеялась — то до колик, до спазмов в груди и сведенных судорогой губ. Если злилась — то с криком, до сорванного горла, до разноцветных пятен в глазах, топая ногами и колотя хрусталь. Если плакала…
Впрочем, нет. Чего тогда не было, так это слез.
Cлайд с цитатой