Прежде чем покинуть купе, она долго смотрела на свое отражение в зеркале. Зеленые глаза создавали впечатление невинности, в выражении лица не было ни капли коварства, напротив, оно трогало своей незащищенностью. «Зеркало лжет, — подумала Трейси. — Я больше не такая. Я живу маскарадом. Но это увлекательный маскарад».
— К кому мне обратиться, чтобы выдали чистый матрац? — спросила она.
— Ко Всевышнему. Вот только Он что-то давненько сюда не заглядывал.
Купер беспомощно наблюдал, как Трейси шла по главному залу аэропорта. Она была первой, кто сумел положить его на лопатки. И теперь, из-за этой женщины, ему предстояло отправится в ад. Трейси приблизилась к выходу на посадку, на мгновение задержалась, обернулась и посмотрела Куперу прямо в глаза. Она знала, что этот человек, как некое возмездие, преследовал ее по всей Европе. Было в нем нечто странное и пугающее, но вместе с тем жалкое. Почему-то Трейси почувствовала к нему сострадание. Едва заметно махнула на прощание рукой и пошла садится в самолет. Дэниэл Купер тронул лежащее в кармане письмо с прошением об отставке.
— Ты тогда сказал, что она невиновна.
— Тогда — да. Теперь — нет. Это она стянула драгоценности Беллами. Теперь я знаю, кем ты стала, Трейси Уитни.
Трейси нравилось бросать вызов и одерживать верх над умными богатыми людьми. Каждое приключение возбуждало, словно наркотик, и она ощущала потребность в новых и все более головокружительных эскападах. Единственное кредо, которым руководствовалась Трейси, — никогда не трогать невинных — она обводила вокруг пальца только жадных и бесчестных. Трейси дала себе слово: никто из ее жертв никогда не совершит самоубийства.
Карфаген — вот где я хотел бы покопаться. Он стал великим городом задолго до рождения Христа. Париж древней Африки. Люди забавлялись играми, принимали ванны и смотрели состязания колесниц. Цирк «Максимус» был размером с пять футбольных полей. — Профессор заметил интерес на лице Джефа и продолжал: — Знаешь, как кончал свои речи в римском Сенате Марк Порций Катон Старший? Он говорил: «Delanda est Cartaga — Карфаген должен быть разрушен». Его желание в конце концов сбылось. Римляне сровняли Карфаген с землей, а через двадцать пять лет вернулись, чтобы отстроить на пепелище великий город.
Они ей заплатят. Каждый. Трейси не представляла, как ей удастся отомстить. Но не сомневалась, что месть свершится. «Завтра, — думала она. — Если наступит завтра».
Как справедливо заметил инспектор Треньян, все пострадавшие отличались незавидной репутацией. «Мошенницы воображают себя Робин Гудами», — решил Купер.
Со своей стороны могу посоветовать вам только одно: постарайтесь облегчить себе срок. Это возможно только в том случае, если вы примите условия заключения. Так вам будет гораздо легче. В тюрьме нет часов — только календари.
Она владела деньгами, которые хранились в банковских сейфах по всей Европе. Она купила дом в Лондоне и шале в Сент-Морице. У нее было все, что нужно. Кроме человека, который разделил бы все это с ней. Трейси вспоминала, что чуть не вышла замуж, чуть не обзавелась ребенком. Суждено ли ей когда-нибудь такое? Как признаться мужчине, кто она такая на самом деле, и как с ним жить, вечно скрывая прошлое? Трейси сыграла столько ролей, что сама не вполне понимала, что она такая. Но была уверена в одном: к прежней жизни возврата нет. «Все в порядке, — с вызовом думала она. — Очень многие люди одиноки. Гюнтер прав: у меня есть все».
Cлайд с цитатой