Подлинная память о любой войне живет всего три поколения: чтобы чувствовать, что она значила для тех, кто ее пережил, нужно слушать об этой войне от них самих — сидя у них на коленях.
Человеческая память, как морской прибой, стачивает острые углы пережитого: тускнут краски, забываются детали.