Мы не выбираем отцов, но настоящая трагедия — это когда отцы не выбирают нас.
Ученые – самый эгоистичный народ и свято верят, что преданность работе полностью их оправдывает.
Мы не выбираем отцов, но настоящая трагедия — это когда отцы не выбирают нас.
Ученые – самый эгоистичный народ и свято верят, что преданность работе полностью их оправдывает.
Всю нашу жизнь мы собираем секреты, прячемся за ними, зависим от них. Как от козырей в рукаве. Мы думаем, что должны защищать людей, которых любим, от правды, но правда — это не яд, она лекарство. Лучшее, что вы можете сделать, — это научить своих детей не бояться. Мы пытаемся прожить хорошую жизнь, чистую жизнь. Но секреты встают на пути. Конечно, мы можем играть грязно, используя против людей их ошибки, но стоит оставить эти секреты позади, и на вершину взойдёт честный человек.
Пусть лучшее, что вы видели, будет худшим из того, что вы увидите;
Пусть мышь никогда не уходит из вашего амбара в слезах;
Будьте здоровы до того возраста, в котором пора умирать;
Пусть у вас будет столько счастья, сколько вы желаете другим.
Много лет назад отец психоанализа Зигмунд Фрейд имел несторожность заметить, что некоторые последствия детских психологических травм остаются с нами на годы и десятилетия. Народ охотно подхватил его идею насчет вредных родителей и сроднился с ней.
Я обратил внимание, что сейчас взрослеть не принято. Принято требовать от родителей, чтобы они обеспечили нам счастье длиною в жизнь. А раз счастья нет, то они во всем виноваты: недоглядели, упустили, недодали. Удобно-то как! Можно ничего не делать. Только на маму с папой обижаться по гроб жизни. Причем по гроб своей жизни, так как многие ухитряются держать обиды даже на покойных родителей! Кто-то таит обиду в сердце и стесняется ее. Кто-то носит на виду, как орден, выданный за «великие детские страдания». Он уверен в том, что окружающие должны искупить тот вред, который мама с папой ему нанесли, и требует от них любви, восхищения, уважения и шоколадный пломбир в придачу, некогда ему в зоопарке папой не купленный. По жизни такая
позиция чертовски неудобна и плодит кучу проблем.
— Че ты там смастерил?
— Гроб.
— Кого? Гроб? Да ты что, мать заругает... Да у тебя целое кладби́ще!
До вашего рождения ваши родители не были такими занудами, как сейчас. Они стали ими, оплачивая ваши счета, стирая вашу одежду, и выслушивая ваши рассуждения о себе любимом. Поэтому прежде, чем начнете спасать мир от поколения своих родителей, вычистите сортир в собственной комнате.
— Когда ты разрешишь мне встречаться с мальчиками?
— Когда умру. И плюс три дня... Чтобы не волноваться.
Дети, по существу, являются пленниками своих родителей, и те по своему желанию могут превратить их во что захотят.