Наши танки стали легче, стал короче миномет,
Но зато намного крепче и мускулистее народ.
А в нашем цеху по заточке булавок,
Нам нечего дать на подпольный прилавок.
Одна зарплата, да и то не всегда,
Слава Богу, есть машина — потаксёрить иногда.
Наши танки стали легче, стал короче миномет,
Но зато намного крепче и мускулистее народ.
А в нашем цеху по заточке булавок,
Нам нечего дать на подпольный прилавок.
Одна зарплата, да и то не всегда,
Слава Богу, есть машина — потаксёрить иногда.
Сосед, зараза, мне подкинул геморрой,
Сломал все стены у меня над головой.
Весь дом колбасит под отбойный молоток -
Та-та-та тапочки срываются с ног.
Чтобы евроремонт обошелся даром,
Нанимайте молдаван из села Ротару.
Через год, потолок вдарит вам по темечку,
И паркет между ног встанет помаленечку.
Ага, ага, счас, как же... Времена нынче не те.
Нынче дают, но только в морду.
Так что надо чё-то самому думать. Вот так.
Моя супруга пишет кляузы в ООН -
Мол дайте кипяточку во второй микрорайон.
Раз мы таперича единая семья,
Знать все доллары поровну, на то мы и родня.
Фигня — мы для них, как комар на заднице!
Миллионы голодранцев с ядерною палицей,
И к тому же с нашей думой, чисто всенародною,
Сколько денег не давай, нам сидеть голодными.
Потолок ледяной, стены ледяные тоже,
Круче Родины родной, только молотком по роже.
В семь утра пора бежать на любимую работу.
Хоть чего-то своровать, лишь бы было там чего-то.
Вон говорят в Сибири, на заводе «Тяжмаш»,
Мужики тачают гири, деньги делят на шабаш.
Опять зимою наступили холода,
Ушла, как водится, горячая вода.
На кухне греюсь в холодильнике всю ночь -
Закаляюсь поневоле, все бактерии прочь.
Ах, Нина, Ниночка, колечки, кружева,
Глаза, как северное, дымчатое небо,
На людях кроткая, как верная жена,
А по ночам, как расшалившаяся ведьма.
Ветер в голове, а я влюблённый
Во всех девчонок своего двора.
В мире столько мест, где я ещё ни разу не был.
Ветер в голове, портвейн крепленый
И песни под гитару до утра,
А над головой распахнутое настежь небо!
Золотые маковки церквей над рекою,
Земляника спелая с парным молоком,
Я бегу по скошенной траве, а надо мною
Небо голубое высоко.
Вот с тех-то самых пор, куда б меня не звали,
Чтоб снова не сорваться сгоряча,
Я пью стакан до дна с водою минеральной
За всех, кого накрыло невзначай.