Но Горлум обиделся. Не так уж часто он говорил правду, и вот, когда он сказал её наконец, ему не поверили!
В наше смутное и тревожное время такая простота кажется безумной. Дни всеобщего дружелюбия миновали...
Но Горлум обиделся. Не так уж часто он говорил правду, и вот, когда он сказал её наконец, ему не поверили!
В наше смутное и тревожное время такая простота кажется безумной. Дни всеобщего дружелюбия миновали...
Мир, который нас окружает, огромен. Ты можешь оградить себя стеной и запереться от этого мира, но самого мира тебе не запереть.
Вот уже не первое столетие, как мы, Целители, занимаемся только залечиванием ран, нанесённых мечами. Правда, и в дни покоя мы не сидим праздно. В мире хватает болезней, бед и случайностей. Войны только приумножают их.
Увидеть в руинах то, что всегда считал могущественным и непобедимым, – само по себе тяжелое наказание.
— Хоть бы при мне-то этого не было, — сказал Фродо.
— А при мне уже много раз было, — отозвался Гэндальф, — все-то всегда говорили: хоть бы не при мне. Выбирать судьбу нам не дано; однако на этот раз нам дано время, и главное — не упустить его. А время у нас, Фродо, едва ли не на исходе. Враг с каждым днем все сильней. Ему ещё нужен срок, но срок недолгий. Надо опередить его замыслы и воспользоваться невероятным случаем — быть может, себе на погибель.