У меня болели даже те мышцы, о существовании которых я не догадывалась до этого момента.
В последнее время я только и занимаюсь тем, что создаю себе проблемы. Еду черт-те куда, вожусь черт-те с кем, делаю черт-те что, а уж говорю...
У меня болели даже те мышцы, о существовании которых я не догадывалась до этого момента.
В последнее время я только и занимаюсь тем, что создаю себе проблемы. Еду черт-те куда, вожусь черт-те с кем, делаю черт-те что, а уж говорю...
— Поехали. Только держись крепко — дорога будет интересной.
И он не обманул. К моменту, когда мы подъехали к зданию какого-то полузаброшенного завода, я полностью потеряла ориентацию в пространстве. Сначала мы ехали по каким-то дворам и улочкам, потом вообще через частный сектор, потом лесами-полями, и состояние дорог Московской области оказалось намертво впечатанным в мою пятую точку.
В моей квартире, на полу, у входа в туалет сидит Вилле Вало в черной майке, кожаных штанах, странных сапогах и ржет как конь. Обалдеть, какие резервы открылись в моем сознании под влиянием алкоголя. Я выпила второй стакан. И третий. И четвертый. После пятого меня снова начало тошнить. Резервы моего желудка тоже впечатляли.
Вот и правда, боги дали людям чувство юмора, чтобы искупить свою вину за то, что разделили их на два пола.
Еще вчера у меня было ощущение, что жизнь похожа на болото. Зеленое такое, застоявшееся, затянутое тиной. Я сижу, квакаю время от времени и смотрю, как вокруг кипит жизнь, — подруги ссорятся и мирятся со своими парнями, наука рвется вперед, политики принимают новые законы, а у меня не происходит совершенно ничего. Казалось бы, что может быть хуже? Так вот, гораздо хуже мне было сейчас.
Мне казалось, что интернет — это такое место, где можно писать что угодно. Мы все прячемся за чужими именами — никами и за чужими лицами — аватарами. Кажется, что никто и никогда тебя не вычислит, и ты совершенно свободен.
За каким чертом он прикатил ко мне на этот раз? Целовать меня до тех пор, пока я огрызаться перестану? Мне так понравилась эта мысль, что самой от себя стало противно.
Мне казалось, что интернет — это такое место, где можно писать что угодно. Мы все прячемся за чужими именами — никами и за чужими лицами — аватарами. Кажется, что никто и никогда тебя не вычислит, и ты совершенно свободен.
За каким чертом он прикатил ко мне на этот раз? Целовать меня до тех пор, пока я огрызаться перестану? Мне так понравилась эта мысль, что самой от себя стало противно.