Я все пробую начать жить логикой железной,
Но в логику любовь никак не запихнуть.
Я все пробую начать жить логикой железной,
Но в логику любовь никак не запихнуть.
Любовь не есть отсутствие логики, она и есть логика, исследованная и пересчитанная, раскаленная и изогнутая так, чтобы поместиться внутри контуров сердца.
Любовь не есть отсутствие логики, она и есть логика, исследованная и пересчитанная, раскаленная и изогнутая так, чтобы поместиться внутри контуров сердца.
Но у меня есть ты,
Значит, Господь со мной.
Светом твоим заворожённый,
Переболев этой весной,
Я у любви буду прощённый,
Ты у любви будешь святой.
Любовь не забывает ни одной мелочи. В глазах её всё, что ни касается до любимого предмета, всё важный факт. В уме любящего человека плетётся многосложная ткань из наблюдений, тонких соображений, воспоминаний, догадок обо всём, что окружает любимого человека, что творится в его сфере, что имеет на него влияние. В любви довольно одного слова, намёка... чего намёка! взгляда, едва приметного движения губ, чтобы составить догадку, потом перейти от неё к соображению, от соображения к решительному заключению и потом мучиться или блаженствовать от собственной мысли. Логика влюблённых, иногда фальшивая, иногда изумительно верная, быстро возводит здание догадок, подозрений, но сила любви ещё быстрее разрушает его до основания: часто довольно для этого одной улыбки, слёзы, много, много двух, трёх слов — и прощай подозрения. Этого рода контроля ни усыпить, ни обмануть невозможно ничем. Влюблённый то вдруг заберёт в голову то, чего другому бы и во сне не приснилось, то не видит того, что делается у него под носом, то проницателен до ясновидения, то недальновиден до слепоты.
Ревновать женщину, которая вас любит, было бы, по меньшей мере, нелогичным. Что-нибудь из двух: вас любят или не любят. В обоих этих крайних случаях ревность оказывается совершенно бесцельной.