Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.
Как для обыкновенного человека познание служит фонарем, который освещает ему путь, для гения оно — солнце, которое озаряет для него мир.
Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.
Как для обыкновенного человека познание служит фонарем, который освещает ему путь, для гения оно — солнце, которое озаряет для него мир.
Женщины могут иметь огромный талант, но не могут быть гениальны, ибо они всегда субъективны.
Tалантливый человек думает быстрее и правильнее других, гениальный же человек видит другой мир, чем все остальные.
Поистине, каждое дитя — в определенной мере гений, и каждый гений — в определенной мере дитя.
Другой вариант: еm>
Каждый ребёнок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребёнок.
Быть может, пропасть, лежащая между глупцом и гением, больше, чем между очень умным животным и очень ограниченным человеком.
Tалант похож на стрелка, попадающего в цель, недостижимую для других, а гений — на стрелка, попадающего в цель, попросту невидимую для других.
(Талант попадёт в цели, в которые никто попасть не может, а гений – в цели, которые никто не видит.)
Каждому из нас доступно следующее утешение: смерть так же естественна, как и жизнь, а там, что будет, — это мы увидим.
Иметь в себе самом столько содержания, чтобы не нуждаться в обществе, есть уже потому большое счастье, что почти все наши страдания истекают из общества, и спокойствие духа, составляющее после здоровья самый существенный элемент нашего счастья, в каждом обществе подвергаются опасности, а потому и невозможно без известной меры одиночества.
Вопрос о свободе воли действительно является пробным камнем, с помощью которого можно различать глубоко мыслящие умы от поверхностных, или пограничным столбом, где те и другие расходятся в разные стороны: первые все стоят за необходимостью данного поступка при данном характере и мотиве, последнее же, вместе с большинством, придерживаются свободы воли.