... боль утраты обрушивается без жалости, без предупреждения. Скорбь подобна набегающей волне. Она накатывает на тебя и закручивает в гигантском водовороте, грозя утащить на дно.
Цветы — лучшее средство для примирения с девочками.
... боль утраты обрушивается без жалости, без предупреждения. Скорбь подобна набегающей волне. Она накатывает на тебя и закручивает в гигантском водовороте, грозя утащить на дно.
По возвращении домой душевное напряжение Любской разрешилось отчаянием, которое не было тихо и безвыходно: нет! рыдания её были гневны: краска на лице, взгляды и движения доказывали, что для её горя есть ещё облегчение; известно, что ничего нет страшнее тихой скорби.
Вмешиваться в чужую судьбу и судить другого, исходя из собственных представлений о добре и зле – это преступление.
Только когда в жизни случается настоящее несчастье, начинаешь осознавать, какими ничтожными пустяками было все то, что раньше считалось трагедией.
Мы редко готовим себя к трудностям, прогуливаясь на природе — в лугах или на усыпанных гравием аллеях; обычно мы делаем это в последний момент, в каких-нибудь тесных и темных помещениях без окон, в больничных коридорах. Мы готовимся, мы продумываем и заучиваем наизусть жесты, чтобы суметь повторить их даже в страхе, даже перед лицом самой Судьбы.
Именно ревность... — самая безысходная тюрьма на свете. Ибо в эту тюрьму узник заключает себя сам. Никто не загоняет его туда. Он сам входит в свою камеру-одиночку, сам запирается, а ключ выкидывает через прутья решетки.