— Товарищи! С января следующего года на улицах Москвы и двадцати пяти крупных городов России появится 800 плакатов о работе милиции! И это только начало. Рекламный щит — это начало. На очереди рекламный меч!
— А ты ещё им предложи установить памятник неизвестному гаишнику, который не брал взятки! «Имя твоё неизвестно, но имя твоё непонятно».
— Ура, товарищи! Всё больше прав предоставляется труженикам свистка и жезла! Скоро вступит в силу закон, позволяющий инспекторам ГАИ снимать с машин не только номера, но и зеркала, магнитолы, дворники, колёса, а также...
— Ага, и шапки с пешеходов! Скоро только за один свой номер можно будет быть спокойным.
— За какой?
— За тот, который когда-нибудь к ноге привесят.
— Товарищ! Сейчас главная задача учёных — чтобы список полезных продуктов уложился в размер зарплаты бюджетника или пенсии стариков! А вам бы всё есть и есть... Не стыдно, товарищ? Берите пример с политиков! Они за своим здоровьем очень даже следят.
— Ага, лучше бы они хоть чуть-чуть за нашим следили! А то такое ощущение у меня, что государство нас не кормит, а откармливает!
— Ну а что делать, если из всех приёмов борьбы с преступностью наша милиция в совершенстве владеет только одним?
— Каким?
— Каким? Проверкой паспорта!
— Да с таким имиджем мы хоть куда! Хоть в мировое демократическое общество, хоть в объединённую Европу!
— Вот придумал: «Если хочешь ты в Европу — эксгумируй дядю Стёпу».
— Ведь, как известно, половина преступлений в Москве совершается приезжими преступниками.
— А вторая половина нарушений прав человека осуществляется местными силовиками!
— Да с таким имиджем мы хоть куда! Хоть в мировое демократическое общество, хоть в объединённую Европу!
— Вот придумал: «Если хочешь ты в Европу — эксгумируй дядю Стёпу».
– Точно, – сказал я радостно. – Ты очень правильно говоришь. Именно так со мной и бывает. Я задумываю одно, а потом получается совершенно другое.
– Вот именно, – сказал Эдик. – Так же получилось и с нашим несчастным Гениалиссимусом. У него тоже был свой замысел. Он, когда вместе со своими рассерженными генералами пришел к власти, хотел установить здесь новый порядок. Стал бороться с коррупцией, бюрократизмом, выступать против неравенства.
И самое главное, расставив этих самых генералов на все ключевые места, ввел принцип постоянной сменяемости и омоложения кадров. Генералы, пока не захватили власть, были с его программой согласны. Но когда захватили, их собственные замыслы стали меняться. Они хотели на своих местах сидеть вечно. А Гениалиссимус этого еще не понял и требовал от них работы, дисциплины, отчетов перед народом. А потом решил ввести еще и принцип равенства: от каждого по способности, всем – поровну.
— Кто так взятки-то даёт, Андрей? Сам трясёшься и боишься, как будто, не знаю, делаешь какое-то нехорошее дело.
— А что, хорошее, что ли?
— Да вот именно! В этом-то вся и штука! Если ты будешь чувствовать себя преступником — он тоже будет чувствовать себя преступником и испугается. Взятки надо давать открыто, прямо, честно! Взяточник, он ведь, хоть у него-то совести-то нет, а душа-то есть. И он хочет чувствовать, что он хоть и берёт, но берёт для пользы дела. Для процветания страны. России!
— Хрюн, вот объясни мне, пожалуйста, почему ты думаешь, что уровень образования у нас упал?
— Да это не я так думаю! Четыреста слишком учёных так думают, которые письмо Путину накатали. Они насчёт Единого госэкзамена протестуют.
— То есть учёные боятся, что из нынешних школьников приличные учёные не получатся?
— Вот именно, вот именно!
— А им не всё равно, хорошие или плохие учёные будут нищими?
Шумные соседи — беда на все времена. И в СССР, да и сейчас. Вызывать милицию, чтобы утихомирить шумных соседей было практически бесполезно. В лучшем случае посоветуют обратиться к участковому, и тот примет меры. В рабочее время.
Cлайд с цитатой